Последняя игра чернокнижника

— Я перегибаю иногда… потому что не могу понять, как с тобой не перегибать. Слышишь? — я не отреагировала. — Просто я не хотел, чтобы ты зацикливалась на том мужчине и…

Андрей. «Того мужчину» звали Андрей. Я не смогла произнести это вслух.

— …и решил, что мы можем начать хотя бы с совместных трапез. Мы с тобой уже должны как-то начать, понимаешь? Мы оба не умеем — растворяться в другом, принимать безоговорочно, любить со всеми потрохами. Не умеем, но мы поклялись — и теперь или научимся, или сожрем друг друга заживо. Сделай и ты хоть шаг навстречу.

Я так и не поняла, почему встала. Возможно, тело восприняло последнюю фразу как прямой приказ — сделать шаг, или я просто хотела встать, чтобы уйти, раз больше он меня не принуждает. Но уже через секунду согнулась пополам от рези в животе. Кашлянула, выпустив дым, но он заклубился болезненным облачком и нырнул обратно в рот. Что-то подобное со мной уже было…

Ринс оказался рядом, он подхватил меня за плечи и выпрямил, заглядывая в глаза.

— Что происходит? — спросил спокойно, но быстро.

А меня вновь скрутило. Во время жертвоприношений такие спазмы были уже в самом конце, они нарастали постепенно, часами доходили до этой стадии. Я сумела повернуть голову и рассмотреть ложку, которую откинула на край стола. Схватила ее нервно, метнулась к тарелке и зачерпнула. Пища принесла облегчение, но слишком кратковременное, она не насытила. Каша не подходит. Я принялась за рулеты, разрывая напополам и вгрызаясь зубами в мясо. Немного лучше, но тоже не подходит. Фрукты?

— Что происходит? — Ринс перехватил меня сзади и отшвырнул от стола. Поймал блуждающий взгляд: — Катя, что с тобой? Говори уже!

— Голод, — ответила я, не имея возможности скрыть правду или промолчать. — Жуткий голод… Как во время ритуала.

Он про мое самочувствие во время ритуала жертвоприношения не знал — ему не пришло в голову об этом расспрашивать. Потому целых полсекунды выглядел озадаченным, а потом махнул рукой в воздухе. Невидимая петля сдавила меня и швырнула на стул, будто приковывая к нему. Я застонала не от этого рывка, а от очередного спазма в животе.

— Катя, — Ринс передо мной присел на корточки. — Я хочу, чтобы голод прошел! Я хочу, чтобы ты ощущала сытость.

Я надеялась, что внушение поможет, но скривилась от очередного приступа — дымок снова ненадолго вылетел, но выглядел еще более жалко, чем я. Ринс это заметил: мое состояние оказалось сильнее его приказов. Но он говорил сухо, без капли волнения в голосе:

— Сейчас вызову Ноттена. Приказать убрать еду со стола?

Я мотнула головой. Блюда в тарелках не приносили сытости — стоило их попробовать, чтобы в этом убедиться. Голод сжирал внутренности, но кашей его не утихомирить.

— Айх Ринс! — за моей спиной раздался встревоженный голос Ноттена. — Что-то не так…

Ринс перевел взгляд на него — видимо, он не успел призвать толстяка, тот объявился сам. И он молчал, позволяя белому айху первому изложить, что же не так. Гость и не заставил себя ждать:

— Ночью произошло странное, айх Ринс! Наподобие ритуала распространения благодати… Но я не проводил никакого ритуала — из меня благодать словно высасывало! Похоже, я потерял сознание, а как очнулся — сразу к вам. Удивлен, что на это хватило сил. Наверное, правильнее было вызвать вас к себе, но время…

Он грузно рухнул на ближайший стул. Ноттен был бледен и тяжело дышал. Ринс все еще держал меня за плечи, но смотрел на белого мага.

— Вы плохо выглядите, айх Ноттен, — сказал наконец. — Стоит поделиться с вами резервом. Перемещение отняло последние силы.

— Не стоит, — тот едва смог приподнять руку. — Боюсь… что Богиня не спит… Что-то идет не так, Ринс. Боюсь… теперь будет ваша очередь… Берегите силы, а я как-нибудь…

И он, не договорив, попросту завалился набок, упав со стула с тяжелым грохотом. Я вскрикнула, но Ринс не бросился помогать напарнику — он встал, выпрямился и застыл в задумчивости. Я не отвлекала его от размышлений, не переживала о Ноттене, меня едва хватало на то, чтобы справляться с голодными приступами и делать вдохи в тугой невидимой петле.

— Я слушаю, господин! — я чуть дернулась от голоса Ратии. Даже не заметила, появилась она из воздуха или вошла в дверь.

— Ратия, — айх повернулся ко мне и снова пристально разглядывал. — Лекаря и отвар эсирны — Ноттену. Быстро.

— Да, господин.

— Стой. Еще доставь с кухни сырое мясо — попробуй покормить им Катю, но следи за ее состоянием. И… — он подбирал слова или хватал неуверенные мысли: — Свежая кровь может помочь… Да. Пусть Нокс зарежет кабана и спустит кровь в банку, бегом несет сюда. Все это срочно, Ратия.

— Да, господин, — верная служанка растворилась в пространстве.

Жевать сырое мясо — то еще удовольствие, но я со всей ответственностью старалась. Ведь видела, что Ринс ищет способы облегчить мое состояние, а уж я в этом была заинтересована побольше него. Но оно не помогло. Кровь на вкус оказалась гаже всего, что мне когда-либо доводилось пробовать, но после первого же маленького глоточка спазмы как будто стали немного легче.

— Работает, — хрипло сообщила я. — Не до конца, но работает.