Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

Сизов расписался, и мужчина один экземпляр отдал Стабиньшу.

— А теперь, — продолжал он, — одевайтесь и скажите жене, чтоб собрала вещички — белье, мыло, зубную щетку и все прочее, что необходимо. Вы поедете с нами. Это нужно нам и вам самому, ради вашей же безопасности, господин Сизов.

— Да, — устало поднялся с кресла Стабиньш. — Совсем забыл представить. Это господин Джонсон, по-латышски — господин Янсон из Интерпола. Занимается борьбой с наркобизнесом. Теперь ты будешь главным образом в его распоряжении, господин Сизов!

На лице Стабиньша мелькнула давно забытая, озорная, мальчишеская улыбка. Он был доволен результатом и главное тем, что сумел опередить Силава.

Глава двадцать пятая ТОФИК И ТОЛИК

Удары были глухие, как в пустую бочку. Высокий мужчина едва успевал от них защищаться. Потом он руками прикрыл голову. Но это не помогло. Внезапный удар по затылку — и он упал на колени, а после очередного тумака рухнул на мокрый асфальт. Четверо здоровых мужчин запинали его ногами. Лежащий не кричал, не звал на помощь. На губах у него выступила пена. Голова была в крови. А четверо продолжали нещадно его молотить. Вокруг собралась толпа. Смотрели как на цирковое представление, и никто не вмешивался — наверное, знали, чем может кончиться такое вмешательство. Тут один из четверки крикнул:

— Ребята, хватит. Это ему урок, и другим тоже!

И четверка растворилась в людской толпе.

Когда Елена и Шота подошли, длинный парень медленно поднимался на ноги. Шота нырнул в толпу и мигом выловил одного из четверых, заломив ему руку за спину.

— В чем дело? — строго спросила Елена, угрожающе держа правую руку в кармане джинсов.

Отряхнувшись и стерев носовым платком кровь со лба и с губ, пострадавший сказал:

— Отпусти его, кацо, — он показал на парня, которого крепко держал Шота. — Это наше личное дело, отпусти. Мы сами разберемся.

Шота в нерешительности смотрел на Елену.

— Отпусти, — сказала она, подтвердив свои слова жестом.

Задержанный неспешно пошел, толпа расступилась, и он присоединился к трем остальным, ожидавшим его. Потерпевший двинулся в противоположную сторону.

— За что они его били? — спросила Елена.

— За что били? — отозвался в толпе какой-то дядя. — Не знаете разве, за что здесь бьют? Барыга, купил и продал «жигуля», а рэкетирам дань не заплатил, вот ему и дали.

— Вот так. — Елена взяла Шота под руку, и они пошли. — Раньше это называлось спекуляцией в крупных размерах в первом случае и вымогательством денег или даже ограблением — во втором. А теперь это бизнес, какое емкое слово — бизнес! И ни один закон в нашей стране уже не имеет силы…

Румбульский рынок широко расползся — просто шевелящийся муравейник. Разложив свой товар на крышах машин, в открытых багажниках, на складных столиках и прямо на земле, продавцы предлагали всевозможные запасные части к машинам. Здесь можно было купить все что угодно — были бы деньги. Выбор большой. Но цены высокие. Столик впритык к столику, машина к машине. Целый город. Люди бродили — искали, где бы купить нужную вещь подешевле. Тут же вам предлагали горячие сосиски, чай, кофе, булочки. Здесь продавали не только запчасти к машинам, но и многое другое — обувь, одежду, сигареты, разных сортов водку и прочее.

«Кто бы подумал, что люди могут развить такую деятельность, стоит лишь отпустить вожжи», — размышляла Елена.

— Смотри, Шота, — засмеялась она, — рыночная экономика во всей красе! Пойдем сначала к автомашинам.

Оба они были в джинсах и ярких куртках. По-спортивному легко и просто одетые. Они не бросались в глаза, что позволяло им слиться с толпой, и в то же время всякому было понятно — эта парочка знает, чего хочет, и многое может себе позволить. Во всяком случае, на полицейских они не походили. Молодые люди прошли вдоль рядов с товаром по той и другой стороне и двинулись на автомобильный рынок. Каких только машин тут не было: наши «Запорожцы», «Жигули», «Москвичи» всех марок, с разным пробегом. Новые, старые, годные и негодные.

Дальше шли иностранцы: «форды», «аудио», БМВ, «тойоты», «вольво», «мерседесы». Всевозможной окраски, разного возраста. У каждой под ветровым стеклом — крупными цифрами цена в рублях, долларах, марках…

— Ха, попробуй здесь что-нибудь найти, — Шота был разочарован. — Ищи иголку в стоге сена. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Пусть Стабиньш придет и посмотрит, что здесь делается.

— А то он не знает! — проворчала Елена. — Но мы должны найти этот несчастный «вольво» или хотя бы то, что от него осталось.

— Ага, бренные останки…