Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

А Маленький кот продолжал орать что есть духу:

— Несчастье, несчастье! Он на меня напал, бил, хотел меня убить. Такой здоровила, силач! Я… я только защищался, у меня не было выхода! Я защищался! Защищался!

Прибежал лейтенант и другие работники милиции.

Сержанту стало плохо, и он поплелся прочь. Во дворе он сел на чурбак и долго так сидел.

Глава тридцать четвертая ШОТА И МАРИС В МИНСКЕ

Начальник районной милиции, полковник, был высокого роста, с сутулой спиной, плешью во всю голову и густыми бровями. Вид у него был озабоченный, словно он всю жизнь только тем и был занят, что ждал неприятностей. Полковник оглядел прибывших, тому и другому подал руку и пригласил пройти наверх в его кабинет.

— Чрезвычайный случай! — вконец смущенный, пробормотал он и сел на свое место за письменным столом. — Сам не понимаю, как это могло произойти. Мы задержали в дискотеке простого хулигана, и сержант Гришин поместил его в камеру с тем самым Зуевым, как после выяснилось — Зивертом. Помещений у нас нет, держим по четыре в двухместных камерах. И вот тебе на! Хулиган задушил убийцу. Сказал, что напал тот, а он защищался…

— И где же тот ваш хулиган? — тут же поинтересовался Шота.

— Прошло трое суток, прокурор санкции не дал. Признал это необходимой обороной. Мы выпустили под расписку. — Полковник беспомощно развел руками, будто желая сказать: «А что я мог сделать?»

— Ну дела, ну делишки! — вскочил в бешенстве Шота. — Необходимая оборона! Тупость это, а не оборона!

Марис был зол.

— И как же выглядел тот, кто его задушил? — наконец выдавил из себя он.

— Точно не знаю. По описанию — невысокий, худой, смуглый, плешивый и с большим носом. Надо спросить у сержанта Гришина. Кто бы мог подумать: такой маленький, а толстого здоровилу одолел.

— Необходимая оборона! — никак не мог успокоиться Шота. — Они оба убийцы, отпетые бандиты! Маленький прикончил большого, чтобы навсегда заткнуть ему рот, чтобы тот не мог ничего сказать об их общих делах, чтобы никого из банды не выдал, а банда эта большая и опасная! — Шота прямо чуть не дергался от возмущения. — Где теперь может быть этот недородыш, где его искать? — срывался на крик Шота.

Полковник, съежившись, прикрыл глаза.

— Колхозник он вроде из деревни, — запинался он, как школьник, который не выучил урок. — Надо спросить лейтенанта Сабурова. Он занимался этим делом.

Майор Милешко, нахмурив брови, зло двигал челюстями и, взяв со стола белую пластмассовую линейку, гнул ее до тех пор, пока она с треском не сломалась. Лицо у него было багровое от гнева.

— Надо немедленно вызвать лейтенанта Сабурова, чтобы показал нам материалы дела, — прогремел он глухим голосом. — Сержанта Гришина и всех, всех сотрудников, имевших касательство к делу: кто этого молодчика задержал, кто доставил, кто поместил его в камеру к этому Зуеву-Зиверту. Это дело мне не нравится! — Он замолчал и с силой бросил в корзину сломанную линейку.

Не возразив ни слова, полковник стал нетерпеливо крутить телефонный диск, то и дело ошибаясь. И набирал вновь.

Лейтенант Сабуров был молод, самоуверен, со здоровым румянцем на лице и большими оттопыренными ушами. Он никак не хотел понять, зачем его подняли с постели среди ночи и какие к нему могут быть претензии, раз все сделано как положено, по закону. Хулиган задержан, помещен в камеру, все документы оформлены. Почему помещен к убийце? Это не входит в его обязанности — задержанных размещал сержант Гришин, который в тот вечер был помощником дежурного. Он привел хулигана, вот он — протокол задержания. Лейтенант подвинул папку под нос Шота и сам зачитал:

— Овчинников Владимир Иванович, родился 7 октября 1960 года, живет в селе Сосенки Бабуричского района, женат, несудим. Паспорт — серия, номер — все как надо…

— Овчинников! — сплюнул сквозь зубы Шота. — Отпечатки пальцев сняли? Судимость проверили?

— В отношении мелких хулиганов это не требуется, — гордо отчеканил лейтенант.

Майор Милешко вскочил и стал нервно ходить по кабинету.

— Срочно проверьте заявления на потерю или кражу паспортов! — почти приказал он начальнику милиции, который был намного выше его по званию.

— И найдите, пожалуйста, протокол осмотра трупа Зиверта, — добавил Марис.

Полковник снова взял трубку.

— Подождите! — поднял руку Милешко. — Где находится уголовное дело об удушении в камере Зуева-Зиверта? Я хочу его видеть, и еще — срочно задержите сержанта Гришина и поместите в отдельную камеру. Я с ним поговорю и, возможно, увезу с собой в центр. Вы оба, — он показал пальцем на начальника милиции и лейтенанта Сабурова, — напишите рапорт начальнику областного управления.

— А где уголовное дело Зиверта? — спросил Марис. — Об изнасиловании и убийстве девочки?

— В прокуратуре. — Полковник вытер носовым платком мокрый лоб. — И об удушении Зиверта, то есть дело Овчинникова, — тоже…

Милешко посмотрел на часы.

— Звоните прокурору, чтобы срочно прислал своего следователя с обоими делами. Или пусть сам сюда дует, — отрубил он.

— Прокурор меня не послушает.

— Не послушает? Позвоню областному прокурору! Нам некогда здесь чикаться!