Последняя индульгенция. Кондоры не взлетели

— Ты, Кот? А где же Том? — удивляется толстяк. — Вы же смылись вместе через окно?

— Нет, не так! — Кот настроен мрачно. — Том велел мне спускаться по водосточной трубе, а сам схилял по крышам. Вместе, говорит, не годится. Я чуть не влетел ментам в лапы. — Хотя вид у него страшный, грозный, Кот говорит фальцетом. Тонким, женским, писклявым, как у евнуха, голосом.

— Сволочь такая, фуфляжник, — недовольно гудит толстяк. — Ей-ей, смылся со всей хабарой.

— Ах вот что! — Кот приходит в ярость. — Падла, паскудник! — визжит он. — Паук никогда этого не простит, и мы тоже! Крантик ему сделаем — и в ящик!

До толстяка наконец доходит смысл его слов, и он долго ругается. Потом надолго закашливается.

— Том нас облапошил. Кто нам теперь заплатит долю? — справившись с кашлем, стонет он. — За работу кто заплатит — долю-то Паук обещал…

Истерические вопли толстого Коту не по нраву. Он переводит разговор на другое.

— Куда делся после шухера Калачик, что я его больше не бачил, а? — интересуется он.

— Я бачил. Его тормознули. Фараоны. Когда я вырвался из их лап и дал деру, Калачик уже сидел в ихнем моторе на привязи. Теперь уж, наверное, он в участке, а менты ему душу мотают. Не расколется, как думаешь?

— Нет, Калачик не продаст, он ни за что не запоет, будет держаться до последнего, — заверяет Кот.

И вдруг как заорет:

— Ой, кто ж это нас продал? Так настучал, что фараоны явились точно как часы? Может, Том? — Кот полон подозрений. — На фиг он Льва дырявил?

Толстый не отвечает. Молчит. Не хочет высказываться.

На улице появляются первые прохожие.

— Айда, — спохватывается Кот, крутит большой головой и воровато стреляет злыми глазками по сторонам. — Айда! Тут не место калякать. Встретимся в хазе. Там обговорим, все обмозгуем.

Они расходятся в разные стороны.

Глава вторая СЛЕДОВАТЕЛЬ ВАЛДИС РОЗНИЕКС

На дворе уже позднее утро, но в комнате еще сумрачно. С низкого серого неба за окном сеется дождик. Тяжелые капли, срываясь с крыши, время от времени звонко стучат о жесть подоконника.

Валдис Розниекс, старший следователь по особо важным делам Латвийской прокуратуры, сегодня остался дома, хотя по субботам, а то и по воскресеньям он обычно работает. Чувствует себя плохо — сильно ноет желудок, тошнит и даже немного повысилась температура. Жена Инта встревожилась, вызвала врача. На прошлой неделе оба они были на похоронах однокурсника и давнего друга Валдиса. Он был даже чуть моложе Валдиса. И вот — рак. На кладбище к ним подошел один из старых сослуживцев. «Да, Валдис, — сказал он, — близко рвутся снаряды и уносят друзей из наших рядов!» Розниекс ничего не ответил. Только вздохнул.

Валдис никак не мог примирится со смертью, хотя по работе встречался с ней очень часто. Вместе с судебным врачом осматривая трупы, он воспринимал их иной раз как неодушевленные предметы, а иной раз думал о том, что осталось от сущности человека, от его «я» в мыслях, чувствах, эмоциях; куда подевалось все то, что он делал, переживал, говорил? «Потому, видно, люди и считают, что душа мертвого улетает на небо», — решил он.

Несмотря на запрет жены, Валдис поднялся с постели, вошел в гостиную, сел в мягкое кресло, включил торшер и открыл книгу. Это был детектив Агаты Кристи. Его откуда-то притащила дочь Алина. Валдис начал читать его еще вчера вечером, немножко тем унимая боль. «Идиотство, — сердился про себя он. — Автор с мировым именем, а в ее книгах ну никакой связи с юриспруденцией, с логикой следствия, никакой причинно-следственной связи, доказательств преступления. Положите такое дело судье на стол — он не сможет вынести приговор, юридическим языком выражаясь, за недостатком доказательств. А люди запоем читают ее и хвалят».

Розниекс откладывает книгу. Читать не хочется. Надо бы идти работать. Уголовные дела не ждут, но Инта на сей раз непреклонна, они с дочерью Алиной следят, чтобы исполнялись все предписания врача.

Валдис Розниекс уж больше не тот молодой высокий блондин, что работал следователем в районной прокуратуре в Пиекрастес. Минули годы. Но он остался верен своей профессии.

Теперь он пожилой человек, рослый, плечистый и грузный, с большими крестьянскими ладонями, лысиной с венчиком поредевших светлых волос, широким лицом и серыми цепкими глазами. Крупный короткий нос и волевой подбородок дополняют пшеничные усы, гордость Розниекса. Инту они раздражают. Алина же над ними добродушно посмеивается.