Последняя из амазонок

Селена учила нас с Европой тому, что упорный, непрекращающийся труд есть лучшее средство против страха. Сейчас я могла в полной мере оценить истинность этого утверждения. То, что происходило с нами, было ужасно, но пугаться и оплакивать свою участь у людей просто не было времени. Каждое мгновение отягощалось таким напряжением, такими нечеловеческими усилиями, что страху не оставалось места.

Но сколь слабой и ничтожной, сколь малой и беспомощной ощущала себя я при виде этого всеобщего подвига! Отец и дядя всегда виделись мною как бастионы вселенной, в которой я обитала, едва ли не как стержни в утробе вседержителя. Наверное, именно это побудило меня — с такой непринуждённостью, словно я сидела не на разбитой гребной скамье, а на одной из скамеек нашего сада, — прокричать отцу в ухо:

— Папа, Селена убежала не к себе домой, в Амазонию, а в Магнесию, к Адской реке. И Европа последовала за ней туда же.

Откуда я узнала об этом? Может быть, бог шепнул что-то в моё детское ухо, или то была только догадка, но за свою правоту я готова была поручиться жизнью.

Отец не повернулся ко мне, ибо он, как и все, не сводил глаз с Аттика и нашего кормчего, но мои слова были услышаны. И приняты на веру.

Люди гребли, гребли и гребли.

Трудно сказать, как долго продолжалось это испытание сил, воли и мужества. В конце концов я не выдержала напряжения и, потеряв сознание, упала отцу на колени. Однако люди на пределе человеческих возможностей продолжали свой нечеловеческий труд — и гребли до тех пор, пока ярость бури не стихла и моряки, увидев вдали гавань, не устремились туда, навстречу временной передышке.

Глава 6 ПЕРЕХОД В НИЖНИЙ МИР

Пока наши отряды проделывали путь к Адской реке, я оставалась привязанной к отцу прочным сыромятным ремнём — на тот случай, если, ударившись в панику при виде поднимающегося из болота призрака, припущу бежать не разбирая дороги или просто-напросто свалюсь в трясину. Тогда меня можно будет вытащить за ремень.

Стояла промозглая, зябкая погода. Под беспрерывным дождём наши бойцы промокли насквозь, а почва под ногами превратилась в хлюпающую топь.

С того момента, как мы пережили бурю, миновало шестнадцать дней. Это время ушло на то, чтобы разбросанные штормом и прибившиеся к берегу в разных местах корабли нашли друг друга, воссоединились, привели в порядок изрядно потрёпанные корпуса и снасти. Люди осмотрели побережье в поисках смытых за борт товарищей, позаботились о раненых, помолились за погибших, передохнули и дали прийти в себя обезумевшим от пережитого лошадям. Отдых, впрочем, продлился недолго: уже на второй день Аттик и командиры отрядов учинили мне форменный допрос.

Они интересовались тем, с чего это я вдруг молчала, молчала, а потом взяла да и рассказала отцу об Адской реке. Действительно ли Селена собралась туда, а не в родную Амазонию? Почему она так поступила? И откуда мне об этом известно?

Я, со своей стороны, напомнила командирам, что к побегу Селену подтолкнуло переданное ей накануне не кем иным, как самим Тесеем сообщение о том, что где-то в Диких Землях, у Чёрного моря, её возлюбленной Элевтере угрожает смерть.

— Амазонки, — услышала я словно со стороны собственный голос, — связаны тройственными любовными узами и верят, что ад готов принять любую из триконы вместо другой.

— Что это означает, дитя? — мягко допытывался царевич Аттик.

— Конечно, мне трудно судить с уверенностью, но здравый смысл подсказывает, что Селена поспешит не к своей подруге, ибо ввиду дальности пути едва ли застанет её живой. Скорее всего, она направится к одному из входов в подземный мир, где совершит жертвоприношение. И не исключено, что она принесёт в жертву собственную жизнь, дабы умолить богов сохранить жизнь её возлюбленной.

После разговора со мной командиры устроили второй совет, уже без моего участия. Третий, общий, состоялся после воссоединения всех четырёх кораблей. Знающие люди подтвердили факт существования упомянутых мною мест, таких, где притоки реки Стикс — Ахерон, Коцит, Лета и Флегетон — уходят с поверхности земли в подземный мир.

Самой ближней из таких рек являлась Огненная, протекавшая у Рарии, на побережье Магнесии. Её я помянула по наитию, но именно на неё указывал и здравый смысл, поскольку эта река ныряла под землю в десяти днях езды верхом от Афин, причём являлась единственной, добраться до которой можно было посуху, не садясь на корабль. Последнее соображение представлялось немаловажным, ибо амазонки, при всей их отваге и выносливости, ненавидели водную стихию и старались при любой возможности избегать морских путешествий. Кроме того, это место, единственное из прочих, находилось на пути из Афин в Амазонию, то есть на родину Селены.

На двенадцатое утро залатанная флотилия снова вышла в море, пересекла пространство, где была потрёпана бурей, и после трёхдневного плавания причалила к полосе гальки, именуемой Магнесийской низиной. Двадцать человек остались охранять корабли, а основные силы, более пятидесяти вооружённых воинов, двинулись вглубь суши, в поисках входа в нижний мир.