Последняя из амазонок

РАССКАЗ СЕЛЕНЫ

Научив народы равнин жить, Кобылица даровала каждому из них свои обычаи и уложения. Какие-то племена уподобились табунам, управляемым жеребцом-вожаком, который имеет множество кобылиц; у других вовсе не было брака, а детей, как жеребят, все воспитывали совместно; у некоторых появились парные семьи. Тал Кирте, свободному народу, было предписано селиться отдельно от мужчин, словно вольным кобылицам, не подчиняющимся жеребцам, а совокупляться для обретения потомства лишь в определённое время, как это бывает у многих существ в дикой природе. Для удовлетворения плотских потребностей выделяются два месяца в году. Всё прочее время Кобылица предписывала своим дочерям, как подобает чадам небес и свободы, жить отдельно, никому не позволяя обрести власть над их телами и сердцами.

Так повёлся обычай, в соответствии с которым по весне, с вхождением Солнца в знак Овна, различные племена — Фемискира, Ликастея, Кадисия, Титания, Горная Седловина, Ирт, Иссон, Эхал, обитательницы гор, высящихся с юга от Амазонского моря, и жительницы степей, расстилающихся к северу, все роды, населяющие безбрежные просторы от Гипаниса до Танаиса, и те, что обитают в Армении и Каппадокии, и те, чьи дома стоят на Керавнском Кавказе и близ Меотийского озера, — все они собираются у Курганного города Ликастеи, там, где река Борисфен впадает в Амазонское море.

Этого радостного праздника с нетерпением дожидаются целый год. И не только ради возможности юным дочерям Кобылицы обзавестись потомством (хотя и это не может не радовать), но также в связи с возможностью встретиться с сёстрами, матерями, подругами, наставницами и детьми, живущими в разлуке. В эти дни обнимаются даже воительницы из враждующих родов. «Ито апаркейн, — приветствуют друг друга дочери Кобылицы. — Архэ кена тал», что означает: «Зрела я табуны, тобою гонимые. Число их подобно числу звёзд на небе».

И это не преувеличение: в ту пору степь заполняется табунами, а разгорающиеся по ночам бесчисленные походные костры и впрямь уподобляют её усыпанному несчётными звёздами небу. Всюду высятся юрты, конические палатки из козьих шкур, служащие жилищами степным кочевым народам.

Ясное дело, к месту столь великого сбора устремляются торговцы, однако к самому Курганному городу допускаются лишь те купцы мужского пола — ликийцы, фригийцы и эллины, — которые уплачивают дань. В частности, на них возлагается обязанность обеспечивать фуражом амазонских лошадей. Кормушки, доверху наполненные зерном — рожью, пшеницей и ячменём, вытягиваются в линии по два стадия[9], а усыпанная соломой земля на мили кругом благоухает навозом. Повсюду раскладываются особые грабли втрое больше обычной длины, предназначенные для того, чтобы разгребать вспыхнувшую солому: она занималась и от костров, и просто от солнца. Пожары начинались часто, но, заслышав крик тревоги, тушить огонь разом принимались все, от великих цариц и прославленных воительниц до сопливых девчонок. И всякий раз очередная победа над огнём становилась поводом для ещё более буйного ликования.

На «Саурас», великий сбор родов, прибывают и представители соседних племён, но никому из них не позволяется появляться в городе с оружием, проносить еду (кроме строго оговорённого дневного пайка) или участвовать в состязаниях. Однако торг не возбраняется, и во время подобных празднеств удачливые купцы делают целые состояния на лошадях, мехах, кожах, золоте, меди и железе.

Не менее мощной приманкой, нежели алчность, является вожделение. Многие являются на «Саурас», влекомые исключительно похотью. Крупные торговцы знают, что неодолимый зов плоти заставляет подчас забыть о выгоде, и потому предпочитают во главе караванов отправлять к Курганному городу старцев, давая им в помощники мальчиков моложе десяти лет. Но женщины в разгар церемоний вовлекают в спаривание и их. Тут, разумеется, не обходится без шуток. Особенно преуспевают в высмеивании старших подруг девицы, которым ещё не позволено допускать мужчин к своему лону. Именно они чаще всего распевают неприличные песенки, подобные этой:

Да упасут меня боги от смешных старичков!
Нет уж, лучше самой свою «дымку» лохматить.
Толку нет никакого от их мягких стручков,
Да и силёнок у них на подружку не хватит.

Словами «дымка» и «стручок», которые считаются фривольными, обозначаются соответствующие женский и мужской органы.

Ни одной из тал Кирте не позволено вступать в близкие отношения с мужчиной, пока она не убьёт трёх врагов. Исключения делаются лишь для провидиц, коим бывают ниспосланы жизненно важные для свободного народа вещие озарения.