Последняя из древних

Когда окончательно рассвело, она двинулась в путь. Дождь прекратился; семья могла выйти из хижины, и было рискованно оставаться так близко к лагерю. Большая Мать воспримет это как угрозу. Дочь пошла вниз по течению реки и спустилась к воде. Этой дорогой они ходили на рыбалку, поэтому решила именно так дойти до границы семейной земли. Как только она пересечет ее, там и останется. На самом близком расстоянии от семьи, чтобы не бросить вызов Большой Матери. На самом далеком расстоянии, на какое она когда-либо ходила одна.

Дочь часто останавливалась передохнуть. Завидев подходящий круглый валун или удобное на вид бревно, она опускалась на них своим крупным телом и растирала ноги. Ее мышцы были лучше приспособлены для коротких перебежек, длинных прыжков и мощных толчков. Долгая ходьба утомляла ее. Сидя на камне, Дочь обхватила руками ногу и стала рассматривать свою лодыжку. Икра была круглой и изогнутой, жирная кожа натянута, как лучшая шкура. Дочь думала только о Большой Матери, о том, как старуха однажды одобрительно похлопала девушку по толстому бедру и сказала: «Сальце» – это означало: «Держи кости в этом славном мясе». А во время отдыха Большая Мать часто гладила Дочь по голове и бормотала: «Вар», что означает «держи голову приклеенной к телу».

Дочери казалось, что ее ноги похожи на стволы деревьев. Вниз от каждого громоздкого бедра шел толстый узел мышц, а затем твердое колено. Икры изгибались, и крепкий голеностопный сустав закреплял основание ее тела. Потирая ступни, Дочь тревожилась, что лодыжки могут похудеть. Ее организму требовалось огромное количество пищи для выживания. Без семьи она не сможет охотиться и есть мясо. Ее ноги скоро станут как самые тонкие веточки на деревьях. Их подломит любой ветерок.

Единственное, что могло спасти Дочь, это уверенность в себе. Только самые сильные и крупные девушки становились Большими Матерями. Другие оставались в своих семьях или переходили в другие, чтобы размножаться, но не обладали властью Большой Матери. А одним из главных знаков силы тела, а следовательно, его ценности, были мышцы ног.

Дочь понимала, что слишком много думает о будущем. Это было опасно. Чтобы выжить, ей нужно переключиться на то, что ее окружает. Она вытолкнула свои чувства из тела наружу. Приподняла губу – не идет ли откуда-нибудь тепло – и осторожно понюхала ветер. Леопард не шел за ней, как она боялась. Но некоторое время он выслеживал ее. Одинокое тело могло бы стать для него добычей, но не легкой, и он это понимал.

Понюхав ветер и не обнаружив следов леопарда, Дочь была почти разочарована тем, что он решил отступиться. Леопард наблюдает и выжидает. Он умеет читать следы добычи. Он предвидит, куда придет жертва, и ждет на дереве. Он может прыгать с высоты более двадцати футов. Он будет целиться ей в затылок, и его большие клыки глубоко вонзятся в плоть. Если леопард не убьет ее с первого броска, то ляжет сверху и сдавит ей горло мощными челюстями. Задушит тело, чтобы оно осталось неподвижным, а затем придавит и съест. Дочь знала: это быстрый и верный конец. В этом было даже некоторое утешение. В каком-то смысле девушка уже чувствовала себя полумертвой. Оторваться от семьи – все равно что лишиться руки или ноги.

К концу дня Дочь добралась до места, где долина реки стала круче и каменистее. Несколько сезонов назад Большая Мать показала им путь, который вел через провал в скалах к заходящему солнцу. Она тогда сложила ладони, чтобы показать, что в конце пути будет маленький прозрачный водоем. Теперь Дочь поднялась на скалу и увидела то, что описывала ее мать. Это было небольшое родниковое озеро, ярко-синее, как радужная оболочка ее глаза. Она опустилась на колени на узком галечном берегу и попила воды, зачерпнув ладонью. Это успокоило ее горло.

Местность здесь была скалистой. Оконечность гор расширялась в большое плато, и обзор был шире, чем на земле семьи. Она видела ее сквозь деревья и от этого чувствовала себя беззащитной, как будто лишилась темени. Ее глаза, как птицы, могли парить и озирать пространство, казавшееся бескрайним. А это означало, что птицы тоже могли ее видеть.

Но Дочь знала, что не сможет вернуться. Она уже улетела прочь. Присев у чистой воды, она посмотрела в лицо луны, повисшей над головой. Она уже начала свой путь по небу, хотя солнце еще висело над землей. Луна была большой, круглой и источала угрозу. Семья считала, что луна сделана из самого холодного льда. По ней нельзя было ходить – подошвы бы сразу замерзли. А через несколько мгновений замерзнет все тело. Луна – голое место, там нет лугов, и зубрам негде кормиться. Там нет ни реки, ни брода, ни грохочущих копыт, ни сладкого зловония зубриного навоза. На луне невозможно почувствовать тепло.