— Мы с Анной в лучших отношениях, отец, как и с Джорджем.
— Я говорил об отношении
— Кто бы ни утверждал подобное, они ошибаются. Гарри — сын Вилла, не заблуждайтесь на этот счет, отец. И если пойдут слухи об обратном, я их опровергну.
— Только посмей — я добьюсь, что сестра тут же лишит тебя своего расположения и ты окажешься на улице. — Отец угрожающе наклонился к ней.
— Поймите меня, отец, пожалуйста. Мне очень не хочется выпрашивать у вас деньги, словно бедной дальней родственнице, но мой вид позорит вашу столь благородную фамилию Болейнов, если вам будет угодно взглянуть на дело с этой точки зрения. Самые новые мои платья пошиты два года назад, у меня нет ни единой пары чулок, которая не была бы вдоль и поперек заштопана моей служанкой.
— Позволь, я тебе еще кое-что скажу, моя девочка, — перебил ее отец со зловещим видом. — Как я понимаю, тобой весьма заинтересовался Вильям Стаффорд: он по ночам переплывает в лодке темные воды Темзы, чтобы навестить тебя. Вот и подумай, что можно получить от него. Не сомневаюсь, что такой любвеобильный мужчина может хорошо согреть тебя зимой, а? Так не будь дурой, не останься с пустыми руками за свои милые услуги, как осталась после пяти лет, проведенных с Его величеством.
Мария, не помня себя, размахнулась, рука метнулась к его ухмыляющейся физиономии и больно ушиблась, нанеся удар. Мария тут же отпрянула, где-то в глубинах разума возник неслышный вопль, когда отец отбросил ее к стене. Теперь она ударилась головой. Стала съеживаться, но отец проворно схватил ее за руки повыше локтей и буквально пригвоздил к резным деревянным панелям.
— Слушай меня внимательно, Мария. Можешь служить подстилкой для Стаффорда, раз тебе так хочется: я считаю его очень разумным человеком, такой не попадется. До того, как ты развлекаешься, мне дела нет. А вот насчет моего внука помалкивай! У твоей сестры достало ума и смелости взобраться очень высоко, и ты не смеешь своими поступками угрожать тем возможностям, которые перед нами открываются. Ты будешь служить ей и всей семье, хорошенько служить, не то будешь иметь дело со мной. А что касается твоего гардероба, то Анна обратилась к Его величеству с просьбой возложить на меня обязанность обеспечивать тебя; стало быть, так я и сделаю. Когда Анна станет королевой, ты будешь получать по сто фунтов в год. А до тех пор твои новые платья и безделушки будут оплачиваться из отцовского кошелька. Ты должна быть этим довольна, девочка. В следующий раз, когда тебе понадобятся средства, не нужно беспокоить Его величество. Обращайся прямо ко мне.
— У меня больше нет возможности обращаться прямо к вам, отец. Пожалуйста, поймите, что деньги нужны мне не на безделушки. Вы же знаете, что я не часто обедаю у Анны. Деньги нужны на еду, на свечи, на одежду.
— Трать их на что пожелаешь, только постарайся выглядеть пристойно. Рано или поздно нам нужно будет подыскать тебе мужа, и благодаря твоей сестре он может быть весьма богат и знатен. А коль так, ты сможешь потом вернуть мне затраты.
— Думаю, что я уже расплатилась с вами сторицей, отец, — невольно вырвалось у Марии, все еще крепко прижатой к стене. — Отпустите меня, пожалуйста. — К ее удивлению, отец послушался, однако она продолжала опираться на стену.
— Только не воображай, Мария, что раз Его величество поручил мне обеспечивать тебя и я согласился, то ты снова попала к нему в милость. Одна из причин, по которым бракоразводный процесс протекает так плачевно для Его величества, состоит вот в чем: этот чертов Кампеджо, лакей королевы, цитировал книгу Левит — то место, где содержится запрещение спать с сестрой жены. Мы все должны быть благодарны законникам Его величества: они доказали, что Спать с женой брата — королевой Екатериной — это кровосмешение, а иметь сожительницу, какой была ты, — это совсем другое дело. Запомни это хорошенько. — Отец оперся одной рукой о стену возле головы Марии и наклонился к ней еще ближе. — Я пытаюсь простить твои кошмарные поступки. Мне понятно, что тяжело потерять сразу и мужа, и короля, да еще видеть, как твоя сестра взбирается на самую вершину королевства. Радуйся, что тебя оберегает сильная семья, и никогда больше — никогда — не смей ударить меня!
Мария сверкнула на него глазами. Слезы повисли на ее ресницах, покатились по щекам.