Последняя картина Сары де Вос

На билете напечатано ее полное имя, Элинор Шипли, которое всегда казалось ей чересчур официальным для дочери паромщика, но теперь оно странным образом успокаивает. Элли летит через ночь, «Ремингтон» у нее над головой на багажной полке. Самолет садится в Амстердаме перед самой зарей. В аэропорту Элли меняет доллары на гульдены, стирая старую жизнь в кассовом окошке обменного пункта. Такси отвозит ее в гостиницу возле Лейденской площади, в полдень Элли проходит несколько кварталов до Рейксмюсеума и остается там до конца дня, свершая медленный путь покаяния под великолепием голландского Золотого века. Вечером, возвращаясь в гостиницу узкой кривой улочкой, заходит в магазин и, проведя там час, покупает три комплекта одежды. Все вместе обходится ей в сто с небольшим долларов – еще никогда она не тратила на одежду так много за один раз. В гостинице Элли принимает душ, надевает халат и заказывает стейк в номер. Вынимает «Ремингтон» из чехла и ставит на деревянный столик под окном с видом на трамвайные пути. Всю ночь Элли печатает на гостиничной почтовой бумаге, силясь вернуться в семнадцатый век.

Марти возвращается в город еще до полуночи. Его терзает раскаяние. Синагоги Нижнего Ист-Сайда, известняковые и гранитные соборы Манхэттена – все это наводит его на мысль о многочасовом стоянии на коленях рядом с безутешными вдовами. Ему всегда хотелось верить во что-нибудь большее, чем он сам, но генетическая богобоязненность закончилась до его рождения. Дед-кальвинист привез из Голландии свою веру и возводил ее алтари, которые потом оказались в каждой комнате пентхауса: картины и вышивки были средством от всеобщей человеческой низости. Как и деньги. Семья богатела на парусине в семнадцатом и восемнадцатом веках, на денежной бумаге в девятнадцатом и двадцатом. Банковское дело никогда дома не обсуждалось – это значило бы сотворить из него кумира. Вместо этого старшие делали вид, будто деньги без всяких усилий сыплются на них сверху, текут через столетия медленной наследственной рекой. Марти вспоминает, как с пропажей картины мир внезапно подобрел. Мироздание стало делать ему маленькие подарки – от свободных мест на парковке до удачных патентных заявок. Потом он ухватился за свою обиду, отполировал ее, как бронзу, превратил в атаку на себя и свою семью, будто сам написал эту картину. После этого все обратилось в пепел. Он выманил Элли из лесу, словно слабое и беззащитное животное, и теперь его руки обагрены кровью.

Он въезжает в Верхний Ист-Сайд, чувствуя себя оглушенным и невесомым, точкой в пространстве за фарами. Мысли текут неуправляемо. Марти думает о русских спутниках, посылающих через космос свои «бип-бип», разбросанных над континентами, словно пригоршня игральных костей. Он не может вспомнить, есть ли в последнем спутнике собака. Предыдущая, Лайка, вроде бы сгорела при спуске в атмосферу. Какой страшный и сюрреалистический конец для уличной дворняжки. Бледно-зеленые огоньки на приборной панели притухают, когда машина останавливается на светофоре. Звук работающего вхолостую мотора такой, будто сморкается толстяк. Марти сам не понимает, почему водит такую нелепую машину. Он смотрит на красный свет и представляет, как Элли просыпается одна в мансарде тюдоровской гостиницы. Масштаб содеянного не дал ему заснуть или собрать вещи. Единственное пятнышко крови на простыне, когда он встал в полутьме и вынес одежду в коридор. Все три часа он ехал без остановки, не включая радио, холодный ветер врывался в открытое окно. На светофоре зажигается зеленый, таксист сигналит. Марти понимает, что никогда себя не простит.

Поравнявшись с парком, он осознает, что не сможет глядеть Рейчел в глаза, и поворачивает назад, к офису. Улицы по большей части пусты, мелькает витрина с манекенами в терракотовых плащах. Марти ставит машину в гараж под офисным зданием и звонит охраннику. В лифтовом холле первого этажа охранник – рослый малый с полицейской дубинкой – улыбается широкой улыбкой компанейского человека. «Не поздновато для работы?» – спрашивает он. Марти бормочет, что забыл важные документы, затем наклоняется поближе и произносит доверительно: «Я поссорился с женой, так что не ищите меня, если я лягу в кабинете на диване». Охранник отвечает, что ситуация знакомая, и с тихой серьезностью нажимает кнопку лифта. Марти вздрагивает от резкого звоночка, с которым открываются двери. Когда они закрываются, он сползает по стене лифта и зарывается лицом в ладони. Зажмуривает глаза и ощущает подъем сперва животом, потом ушами.