Последняя колония

Однако главным образом время требовалось совсем для другого. Чтобы опознать все 412 кораблей, входящих в объединенный флот конклава; выяснить, где эти суда находятся, когда флот не ведет военных действий; и скрытно доставить гамеранцев из состава Специальных сил – таких же, как наш старый знакомый лейтенант Стросс, – туда, где находится каждый из этих кораблей. Как и Стросс, эти солдаты Специальных сил были приспособлены к жизни в безвоздушном пространстве. Они обладали нанокамуфляжной оболочкой, которая позволяла устроиться на обшивке корабля и оставаться там невидимыми для почти всех средств обнаружения в течение многих дней, недель или даже месяцев. Но, в отличие от Стросса, каждый из этих солдат был снабжен маленькой, но чрезвычайно мощной бомбой из десятка-полутора граммов высокодисперсного антивещества, хранящегося в вакуумной магнитной ловушке.

Когда «Сакаджавея» вернулась на Феникс с командой «Магеллана», гамеранцы взялись за дело. Беззвучно и незримо они устроились на обшивках указанных космических крейсеров и отправились вместе с ними в заранее оговоренную точку сбора, откуда наводящая ужас армада должна была совершить скачок в небо мира потаенной колонии. Когда в этой области пространства появился беспилотный курьер с «Доброй звезды», гамеранцы с величайшей осторожностью закрепили бомбы на корпусах крейсеров и покинули корабли до того, как они перескочили в нужное место. Аннигиляционные бомбы дистанционно активировал лейтенант Стросс, находясь на безопасном отдалении. Он протестировал их и взорвал в том порядке, который диктовало его эстетическое чувство. Стросс был довольно своеобразным человеком.

Бомбы, получив сигнал подрыва, выбрасывали свое содержимое на обшивку космических кораблей, что гарантировало чрезвычайно эффективный результат при соприкосновении материи и антиматерии. Все это выглядело издали очень красиво, но само действие было ужасным.

Почти все подробности я узнал намного позже и при различных обстоятельствах. Но и тогда, стоя рядом с генералом Гау, я точно знал: Роанок никогда не был колонией в традиционном смысле этого слова. Он заселялся не для того, чтобы люди обрели еще один дом или шагнули дальше в космическом пространстве. Роанок существовал как символ вызова, как залог гандикапа, как медовая западня для тех, кто мечтал изменить вселенную по своему разумению.

Как я уже сказал, если есть время и желание, сделать можно все, что угодно. Время у нас было. А желание – уж тем более.

Генерал Гау стоял неподвижно и смотрел на гибель своего флота, превратившуюся в великолепный беззвучный салют. За нашими спинами отчаянно орали перепуганные увиденным солдаты.

– Вы знали… – шепотом проговорил Гау, не сводя глаз с неба.

– Да, я знал, – ответил я. – И пытался предупредить вас, генерал. Я же просил вас не вызывать флот.

– Да, вы пытались, – согласился Гау. – Но я не могу даже представить себе, почему ваши командиры разрешили вам так поступить.

– Мне никто этого не разрешал.

Гау наконец-то повернулся ко мне. Я не мог прочитать эмоций, написанных на непостижимом для человеческого взора лице, но все же чувствовал его глубокий ужас и, как ни странно, любопытство.

– Вы меня предупредили… по своей собственной инициативе?

– Именно так.

– Но почему вы так поступили?

– Боюсь, что не смогу дать вам точного ответа, – сознался я. – А почему вы каждый раз пытались эвакуировать колонистов, вместо того чтобы попросту разделаться со всеми?

– Это вопрос морали.

– Возможно, по той же самой причине и я сделал то, что сделал, – сказал я, глядя туда, где продолжали распускаться ослепительно-яркие цветы взрывов. – А может быть, мне просто не хотелось, чтобы вся эта кровь оставалась на моих руках.

– Это организовали не вы, – проговорил, помолчав, Гау. – В этом я просто уверен.

– Да, не я. Хотя это не имеет значения.

Взрывы наконец прекратились.

– Генерал Гау, ваш собственный корабль цел, – проинформировал я.

– Цел… – растерянно повторил он. – Но почему?

– Потому что это часть плана. Ваш корабль и вы сами. Вам гарантируется возможность свободно покинуть Роанок и удалиться на дистанцию скачка, но вы должны сделать это немедленно. Если вы не отправитесь в путь, то гарантия вашей безопасности закончится через час. К сожалению, я не знаю, какова у вас эквивалентная мера времени. Думаю, будет достаточно сказать, что вам следует поспешить, генерал.

Гау повернулся и взревел, обращаясь к своим подчиненным. Потом взревел еще громче, поняв, что на его окрик попросту не обратили внимание. На этот раз один солдат отделился от кучки, в которую превратилась шеренга, и поспешно подошел. Генерал выключил переводчик и сказал что-то на своем языке. Солдат бросился к остальным, что-то крича на бегу.

Гау вновь обернулся ко мне.

– Это сильно затруднит положение, – сказал он.

– При всем моем уважении к вам, генерал, думаю, что именно ради этого все и затевалось.