Последняя, кто умела лгать (СИ)

Заведомо было известно, что этот разговор простым не будет. Грейнджер словно отдавала этим честь товарищу. Этим разговором, потому что они всегда разговаривали. Если Северус умер от её руки в молчании, то тут так быть не могло. Тут всё будет по-другому, но с тем же исходом.

— Она слишком много знала, Сириус. Это ты с ней сделал, а не я.

— Она мертва, — констатировал Блэк и закрыл глаза.

Он смотрел на неё с таким осуждением, будто не знал, кто перед ним сидит. Гермиона считала, что они давно договорились не переходить на личное и воспринимать всё это, как работу. Ей тоже было тяжело и больно, но она не показывала этого.

— Достаточно, — она встаёт из-за стола. — Не смотри на меня так, будто бы я…

— Будто бы ты не убила его? — прорычал Блэк. — Неужели ты не могла отпустить его?

— Не могла, — крикнула в ответ Гермиона. — Прекращай, Сириус! Мы с тобой по разные стороны этой Войны. Я убиваю ваших, вы убираете наших! Не нужно мне рассказывать о добре и свете!

— Ты же знала его с детства…

— Если я убила Фреда, значит так нужно было. На этом тема закрыта.

Она не любила встречаться с Блэком после того, как кто-то погибал в Ордене от её руки. Пусть они и понимали, что это неизбежно, но Сириус не мог принимать это на все сто процентов. Он не упускал возможности переубедить Гермиону в том, что ещё не поздно отречься от Чёрной метки и вернуться в Орден. Он не был на её месте, он не знал, что с ней происходит, хоть и всячески старался понять это.

Сейчас история повторялась. Блэк в который раз смотрел на неё с тем самым взглядом — с щепоткой отвращения и презрения. Она привыкла к таким взглядам, так на неё смотрели все остальные. Правда, в глазах Сириуса была ещё и доброта, к которой она не смогла привыкнуть за годы их общения. Был только один человек, смотрящий на неё с искренней доброй — Северус. И через несколько часов рядом с его могилой появиться ещё одна.

— Мы должны уничтожить диадему, и это всё закончится.

— Чем ты займёшься после этого? — Гермиона наклонила голову немного влево, всматриваясь в лицо мужчины. — Ты думал об этом?

— Наверное, ты хотела спросить — чем бы я занялся, если бы остался жив? — он точно так же наклонил голову. — Неправда ли, Гермиона?

— И всё же?

— Я бы хотел больше пить воды, а то вино слишком приелось. А ещё хотел бы научиться играть на скрипке и написать свою книгу.

— О чём была бы твоя книга?

— Думаю, что это был бы роман с большим количеством постельных сцен, — он усмехнулся — даже сейчас его смех был лающим, как и в первую встречу. — Постельных сцен там было бы больше, чем самого романа.

Он задерживался, а она начинала нервничать. Ей не нравилось, когда что-то шло не по плану — это заставляло больше думать и прикидывать в голове, что же могло пойти не по плану. За два года Сириус опаздывал второй раз, а первый был во время их первой встречи.

— Ты опоздал, — она услышала щелчок аппарации у себя за спиной. — Я просила предупреждать о таком.

— С днём рождения, Гермиона, — его фраза режет слух.

— Что, прости?

— Сегодня у тебя день рождения, — он протянул ей небольшой свёрток. — Это тебе.

Она с недоверием посмотрела на подарок, но приняла его. Бархатная ткань чёрного цвета скрывала деревянную шкатулку с красивой гравировкой Блэков. Пальцы аккуратно открыли её и в горле встал ком, который старательно сдерживал накатывающую истерику. Мало того, что она успела давно позабыть, что такое день рождение и подарки, но то, что лежало на дне шкатулки выбило почву из-под ног. Золотая цепочка с кулоном в форме маленького листочка.

— Где ты…

— Я думаю, что это принадлежит тебе, — он вытер выступившую слезу на её лице.

Кулон, принадлежащий миссис Грейнджер затронул тончайшие фибры её чёрствой души. Это всё, что у неё осталось от родителей. От матери.

— Спасибо…

Кулон неизменно находился у неё на шее. И она до сих пор была благодарна Блэку за этот подарок, который хранил частичку тепла. Того самого, которое она никогда больше не сможет почувствовать. Сириус ещё раз усмехнулся и немного сменил позу, откинувшись на спинку дивана и запрокинув голову. Он проживал свои последние минуты. И теперь об этом знали все, находящиеся в этой комнате.

— Это не последний крестраж, — спокойно произнесла Гермиона. — Где-то есть ещё один…

— И как так получилось?

— Я не знаю. Я до последнего была уверена в том, что диадема — последний оставшийся крестраж, — она замолкает, складывая факты в голове. — Похоже, что я не одна в этом была уверена…

— Ты о чём?

— Он ведь мне ничего не говорил. Он трясётся за диадемой, потому что всё остальное уничтожено. Дневник, кольцо, медальон, чаша, Нагайна…

— Он мог просто припрятать последний…

— Нет, — перебила Гермиона. — Он мог не знать о нём.

Она достала из сумочки несколько флаконов с разными зельями и протянула их Сириусу. Гермиона знала, что может понадобиться после такого приключения.

— Времени будет очень мало, — девушка посмотрела в глаза мужчины. — Не больше часу, но ты должен рассчитывать на полчаса. Кто с тобой идёт?

— Анджелина и Рон.