Последняя любовь Аскольда

Ярина выпила, почувствовав, что наконец начинает согреваться. Все время, пока женщины ухаживали за ней, она была в сознании, но глаз не открывала, боясь, как бы ее не выпроводили, но теперь, после ухода строгой пожилой женщины, успокоилась.

– Тебя как звать?

– Ярина.

– А меня Незвана. Это защитное имя, но я к нему привыкла больше, чем к настоящему. И ты меня так зови. Ты к ворожейке шла, да?

Ярина кивнула, решив ничего не отрицать: легче разговаривать, когда про тебя другим все ясно.

– Мы завтра тебя отвезем к ней, если пурга закончится.

– А ты кто? Одна живешь?

– Одна теперь, – улыбка резко сползла с лица женщины, – мужа я седмица не прошла как похоронила. Медведь-шатун его заломал.

– И детей нет? – посочувствовала Ярина.

– Да я только в эту Купалу замуж вышла, не успела еще родить. У меня муж хороший был, охотник, избу вот нажил, добро. Я ведь сама родом из Оргоща, родители мои, братья и сестры там живут. Меня покойный муж давно заприметил, но я маленькой была, все ждал, когда подрасту. Жить-поживать бы нам, а вишь как все обернулось? Теперь я вдова. А женщина, которую ты видела, золовка моя.

На глаза Незваны навернулись слезы. Она села напротив Ярины на низкую лежанку, смахнула слезы платочком и принялась расплетать косу.

– Да чего слезы разводить, – одернула сама себя. – Спать пора, ночь уж, а у меня все лучинка светит.

Ярина смолчала. Она тоже вдова, но надо ли рассказывать об этом? Незвана привстала, потушила огонь, легла на лежанку.

В голове Ярины вертелся вопрос, не давал забыться.

– А медведь давно объявился? – вспомнила она: не от него ли и князю досталось?

– Нет, недавно, – оживилась Незвана и будто мысли гостьи прочитала: – Сегодня и князя мимо нас провезли в Оргощ. Говорят, он этого шатуна убил, но сам до того обессилел от ран, что еле до человеческого жилья добрался.

Хорошо, что в темноте молодка не видела, как Ярина невольно улыбнулась.

– А что еще говорят? Он жить будет?

– Про это не знаю. Ты лучше о себе расскажи. Чего молчишь, а? Спишь, что ли? Ишь ты, уснула уже. – Незвана сокрушенно покачала головой и повернулась на бочок.

Поднявшись с рассветом, Незвана первом делом подошла к гостье. Ярина горела в лихорадке. Волосы слиплись, шкуры были сброшены на земляной пол.

– Тебе хуже? – посочувствовала вдовица.

– Груди болят, – ответила Ярина, превозмогая боль.

Незвана накинула плат и выскочила из избы. Вскоре она вернулась в сопровождении золовки.

– Что делать? Умрет ведь. Попроси мужа отвезти нас к Бабке.

Вскоре к избе подъехал пожилой мужик. Старая лошадь, пахать и сеять на которой уже было невозможно, для перевозок еще годилась и терпеливо дожидалась, пока вывели Ярину, посадили в сани. Вместе с ней сели Незвана и ее золовка.

Несмотря на пургу накануне, первого снега намело не так много, и лошадь довольно скоро довезла их до небольшой веси, в которой жила повивальная Бабка, знаменитая лечением женских послеродовых болезней.

Осмотрев покрасневшую распухшую грудь, Бабка жалостливо спросила:

– А ребеночек-то где у тебя, милая?

– Нету, – простонала Ярина.

– Умер, сердечный.

Бабка сочувственно покачала головой, и женщина не стала ее переубеждать.

– Ну вот что, – обратилась Бабка к провожатым Ярины, – мне помощники нужны. Ты, мужик, иди протопи жарко вон ту избушку у реки, а вы, женщины, поможете мне болезнь изгонять.

Вскоре повитуха, Незвана и ее подруга завели Ярину в жаркую избу, раздели. Бабка достала конопляные веревки.

– Это зачем? – забеспокоилась Ярина.

– Слушай меня, бабонька, внимательно, – наставительно заговорила старуха. – У тебя груди болят оттого, что молоко в них застоялось. От этого многие женщины в страшных мучениях помирают. Если хочешь жить, не сопротивляйся.

Затем бабка указала на врытый в землю столб и обратилась к притихшим женщинам:

– Что бы я ни делала, ни о чем меня не спрашивайте и делайте все, что скажу. Привязывайте ее к столбу.

Женщины мигом подхватили Ярину под руки и потащили. Ярина испугалась, стала изо всех сил отбиваться, но где ей, больной, справиться с двумя здоровыми женщинами. Ее быстро скрутили и привязали к столбу. Старуха взяла два больших камня, нагрела их на каменке и стала растирать ими Ярине груди. Боль была невыносимой. Ярина закричала, но проворная старуха, на миг прекратив изуверство, быстро засунула ей в рот кляп.

Незвана, стоя рядом, не отрываясь смотрела на мучения женщины и плакала. Только мысль о возможной смерти удерживала ее от желания прекратить эту пытку. Ее золовка, не выдержав, выскочила из избы.

Ярина еще видела, как из ее груди потекло густое молоко, затем противная, серо-желтая, вязкая, дурно пахнущая жидкость, а когда показалась кровь, она уже ничего не чувствовала, потеряв от боли сознание.

Очнулась Ярина в санях. Открыв глаза, она увидела ярко мерцающие на темном небосводе звезды.

– К морозу, – еле слышно прошептала она, вспомнив вдруг наставления волхва.

– Что? – встрепенулась Незвана, низко наклоняясь к больной, но та уже снова впала в забытье.