Последняя любовь Хемингуэя

Мэри поняла, что ей необходимо отступить и не обострять портретный вопрос.

–Я так и говорю, Эрни. Он сделан с душой. Но, ты же сам видишь, чувствуется нехватка живописной техники. А так портрет вполне хорош…

Хемингуэй смягчился при разъяснении Мэри. В ее словах есть правда почитателя живописи средневековых мастеров кисти. И он уже добродушно произнес:

–Налей мне немного сухого мартини, и садись рядом. Сейчас я как раз хочу обыграть сцену с картиной в романе. Следи, чтобы все получилось живо и реалистично. И одновременно внимательно просматривай, что поправил я за эту неделю.

–Хорошо, милый!

Мэри пошла на кухню за мартини, и ее мозг, вдруг пронзила острая, как игла, мысль:

«Неужели, он в романе описывает все, что произошло с ним в эти дни? Точнее, происходит. Вот и сцену с портретом он дописывает. Без портрета она бы не появилась. Понятно! Когда он познакомился с Адрианой? Год назад. И тогда же начал писать роман. В больнице. Точно! После посещения его Адрианой. А сейчас вносит все новые эпизоды и диалоги. Неужели у него все так серьезно? Успокойся, Мэри! – Приказала она себе. – Все всегда идет к лучшему. Без паники, Мэри! С Хемингуэем и его любовью тебе справиться по силам. Ты его жена и любовь. И последняя для него! Знай это!»

Мэри принесла две рюмки мартини:

–Я тоже хочу выпить. Выпьем за окончание твоего романа. – С улыбкой произнесла она.

–Еще рано за него пить. Но давай немного забежим вперед. – Согласился Хемингуэй.

Через две недели правка и перепечатка романа была закончена и рукопись отослана в нью-йоркский журнал «Космополитен» для публикации в февральском номере.

В тот памятный вечер, окончательного завершения работы над романом Хемингуэй пригласил в ресторан своих знакомых. Так сказать, отметить это событие. Мэри не возражала. Эти месяцы Хемингуэй трудился на совесть и сейчас имел все права для отдыха.

Конечно же, присутствовали на ужине только его близкие знакомые. Ужин проходил в доброжелательной атмосфере. Граф Кехлер произнес остроумный тост, насчет благодатной итальянской земли, где произрастают только одни таланты. Даже если их пришлось пересаживать с чужой земли. Он имел, в виду, Хемингуэя. Барон Франчетти приглашал на охоту в свои угодья. Уток сейчас у них полно, не ленись только поднимать ружье и нажимать курок. И его дочь Афдера тоже сказала Папе ласковые слова о том, что все они, в том числе и она, рады знакомству с великим писателем и приглашала, как и ее папа, к себе в гости, в любое время, хоть в Венеции, хоть в Кортина Д"Ампеццо. И целовала Хемингуэя, и он ей вроде отвечал поцелуем в щечку. Много говорили хороших слов в честь хозяина ужина. Только Адриана промолчала.

Но когда гости стали расходиться, то Хемингуэй на глазах у всех пошел провожать Адриану. Даже ничего не сказал Мэри, что ее очень обидело, особенно, в глазах высокопоставленных гостей. Мэри поднялась в свой номер, села в кресло Хемингуэя и неожиданно для себя, расплакалась. В ее слезах слилась обида за сегодняшний вечер и боль, нанесенная мужем, за этот год. А все началось с безобидной, вроде бы поездки в прошлом, нет уже в позапрошлом году, сюда в Венецию. Она хотела развлечь Хемингуэя – вот и развлекла. Хотела вдохнуть в его угасающее творчество новое дыхание. А дала вдохновение юная Адриана – совсем сопливая девчонка. О ней думать она могла только так, но вслух никогда не произносила таких слов. Мэри надеялась, что в Европе Хемингуэй найдет себе тему для большого произведения. Он ее нашел. Обыграл свои стариковские мысли насчет войны и описал свою интрижку с Адрианой. И называет эту интрижку, любовью. Окружающие видят его связь с Адрианой. А в том, что связь любовная, сомневаться не приходиться. Мэри на себе это чувствует. Мало того, он выплеснул свою любовь на страницы романа, чтобы весь мир узнал о ней. Старческая привязанность не имеет границ. Он это показал всем.

Несмотря на всю свою несгибаемость и покладистость, у Мэри тоже есть чувство ревности. Она сдерживает это низкое, как говорят некоторые, чувство, но не может же так продолжаться до вечности? Чувство ревности может перейти в ненависть и тогда конец ее семейной жизни.

Мэри вдруг представила себе жизнь без Хемингуэя. Ну, хорошо! Она разойдется с ним. Что же ее дальше ждет? Конечно же, она не останется не занятой. При ее энергии и живом уме, да при наличии небольшой, но достаточной суммы денег, муж найдется. Но кто станет ее следующим избранником? Ей уже сорок два. Детей нет, и не будет. Найдет себе мужа, обычного газетчика, живущего на заработную плату или хозяина магазина, или владельца небольшой фабричонки, которые толком даже неизвестны у себя в городе или штате, не говоря о всей Америке. Такая жизнь не прельщает Мэри.

Хемингуэй при всех своих недостатках, которые знает только она, известная всему миру личность. Приятно находиться в ореоле славы такого мужа. Правда, трудно. Но приятного больше. Поэтому за Хемингуэя надо бороться. Не отдавать его новому увлечению.