Последняя любовь Хемингуэя

–Выпьешь содовой?

–Содовой, можно. А остальное нет, я за рулем.

Джанфранко посмотрел на сестру. Она была в своем обычном коричневом костюме, будто бы весь вечер сидела с Хемингуэем за столом. Но на ногах нет чулок и туфли обуты на босую ногу. Понятно! Успела переодеться в ванной. Джанфранко понял, что можно приступать к просьбам.

–Мистер Хемингуэй! Я пишу книгу. Помните, я вам говорил. – Хемингуэй кивнул, что помнит. – Поможете мне написать?

Хемингуэй видел, как Адриана старательно прячет ноги под стол, – все-таки смущается своего вида при брате, и ответил:

–Помочь – помогу. Но книгу пиши сам, Джанфранко. Здесь я не помощник. Как напишешь, покажешь мне. Потом будем решать, что с ней делать дальше.

–Я неправильно выразился. Конечно, я напишу ее сам, а вы дадите заключение. Вот закончу первую главу и принесу вам. Можно?

–Да. Когда принесешь?

–Точно не знаю. Но может месяца через два-три…

–Меня здесь уже не будет. Я буду на Кубе.

–Знаю. Но я могу вам выслать или приехать на Кубу.

Хемингуэй пожевал губами, помолчал, размышляя и вдруг неожиданно для Джанфранко, предложил.

–Не надо высылать. Лучше приезжай сам на Кубу. Посмотрим твою книгу, потребуется доработка, сделаешь при мне.

–О! Я не ожидал от вас такого предложения. Обязательно приеду.

И тут в их разговор вмешалась Адриана.

–Пора тебе Франки заняться серьезным делом. Поезжай к мистеру Хемингуэю и напишешь нам с мамой, какая эта Куба.

–Я приглашаю и вас с мамой на Кубу. – Медленно произнес Хемингуэй. – Это – рай среди океана.

–Не знаю, сможем ли мы мамой туда приехать. – Вздохнула Адриана. – А хотелось бы.

–Я помогу вам приехать. – Пообещал Хемингуэй.

Джанфранко понял, что ему пора уходить. Он встал из-за стола и вопросительно посмотрел на сестру – поедет ли она домой? Адриана поняла его взгляд и ответила:

–Я, Франки, немного задержусь. Мы с Папой должны обсудить мой портрет.

–Я тогда пойду. До свидания, мистер Хемингуэй.

–До свидания.

Хемингуэй пожал Джанфранко руку и тот ушел, думая, что хорошо иметь такого покровителя. Может, с его помощью он станет писателем? Может, даже известным. Надо держаться ближе к Хемингуэю. Спасибо сестре, что сумела так близко с ним подружиться. Пусть продолжает с ним встречаться. И ему от этого будет польза. Цинично думал он.

Как только Джанфранко вышел, Адриана и Хемингуэй, не сговариваясь, поглядели друг на друга, сначала улыбнулись, а потом громко рассмеялись.

–Я забыла взять с собой чулки! Вот у меня был потрясающий вид – зимний костюм, без носков! Как я выгляжу?

–Великолепно! Хорошо, что ты успела взять с собой юбку.

–Да! А то бы пришлось до сих пор сидеть в ванной. – Смеясь, подхватила его мысль Адриана.

Она подошла к портрету, стоящему на стуле, развернула скатерть и поставила его на журнальный столик, возле телефона. Отошла, ожидая оценки Хемингуэя. Он надел очки, подошел ближе к портрету и стал близоруко его рассматривать. Он молчал, а у Адрианы сжалось сердце от нехорошего предчувствия, – не нравится! А Хемингуэй продолжал серьезно рассматривать портрет, переводя близорукий взгляд с одной детали на другую. Наконец, он перевел взгляд на нее, и она затаила дыхание, в ожидании оценки своей работы. Но ее не последовало и тогда у Адрианы все оборвалось в груди, – Хемингуэю не понравился ее портрет! А она так старалась, рисовала с душой… Хотела его порадовать.

–Встань, пожалуйста, рядом с ним. – Попросил он.

Она, не говоря ни слова, встала рядом с портретом. Хемингуэй отошел немного дальше и снова стал всматриваться в портрет, периодически переводя взгляд на нее. Наконец, он произнес:

–Никакого сравнения.

Адриана сразу же поникла головой, что не укрылось от Хемингуэя. И тот сразу же поправился:

–Я говорю не о сходстве. Сходство схвачено отлично.

–А разве ты хотел нас сравнивать? Тогда посмотри на нас в одинаковой одежде.

Адриана сняла жакет и осталась в черном свитере, как на портрете. Она откинула голову и распушила волосы.

–А сейчас?

–Очень похоже. Я об этом сказал. Но, я хочу сказать, ты лучше, чем на портрете. Загадочнее, может эффектнее. Даже не знаю, что сказать. – Хемингуэй вдруг спохватился. Она же ждет от него высокой оценки своего труда. – Портрет хороший. У тебя несомненный дар художника. – Только и смог он сказать. – Но я тебя вижу не так.

–А как? Тогда давай играть в великих художников.

–Давай. Венерой у Джорджоне, рафаэлевой мадонной, я тебя не представляю. Все-таки у тебя портрет. Совсем другой жанр. Рубенс и Рембрандт… – Он не договорил. Его перебила Адриана.

–Ты хочешь видеть меня толстушкой? С огромными грудями, салом на бедрах? Когда-то давно, дож Венеции издал указ, чтобы все венецианки ели больше и были толще, чтобы быть более привлекательными для мужчин. Ты хочешь, чтобы я была толстой, как прошлые венецианки или голландки?

–Нет, не хочу. Но умный был у вас правитель, раз издал такой указ. – От души рассмеялся Хемингуэй. – Голландцам бы это понравилось. Но мне нельзя быть голландцем, изображая тебя. Нужно что-то более утонченное и глубокое.

–Будь Модильяни или Пикассо?

–Чтобы изобразить тебя без головы? – Громко рассмеялся Хемингуэй.