Последняя ночь моей убогой жизни

Как раз тогда, когда я сел в беседке, из чистой лени, так и не взяв из дома пиво, я вдруг услышал слева от себя звуки приближающихся шагов. Повернувшись, я слегка приоткрыл от удивления рот.

Недалеко от меня стоял ЛаФлёр собственной персоной. Его лицо выражало крайнюю заинтересованность в происходящем, а на губах красовалась ухмылка. Заметив на себе мой взгляд, он подмигнул мне и спросил:

– Соскучился?

Я не знал, стоило ли мне отвечать на подобный вопрос, поэтому промолчал, а ЛаФлёр зашёл в беседку и уселся рядом со мной. София в одиночку сражалась с десятком людей-теней, при этом чудом умудряясь одерживать верх, пока Хабиль, разрывая глотку, размахивал топором и отсекал людям-теням головы, которые впоследствии забавно катились по земле. Он хотел пробиться к Софии и помочь ей, но его постоянно откидывали назад. Эле тоже было нелегко. Она с трудом справлялась с огромным человеком-тенью, который зажимал её к каменному забору. Девушка то и дело резала его, но ему будто бы было всё равно.

– ЦЕЛЬСЯ В ГОЛОВУ! – крикнула София.

– ОН СЛИШКОМ ВЫСОКИЙ, Я НЕ ДОСТАЮ! – подпрыгивая, ответила ей Эля.

– Ну разве это битва? – разочарованно произнёс ЛаФлёр. – Даже музыки нет.

И тут начался наиполнейший абсурд. Я услышал музыку как раз тогда, когда ЛаФлёр закончил говорить. Затем он встал и начал двигаться в такт с ней, пританцовывая и грациозно изворачиваясь ото всех людей-теней, пытавшихся его атаковать. Подойдя к бассейну достаточно близко, он внезапно остановился и начал крутиться на месте, после чего хлопнул в ладоши два раза. Внезапно весь мир окунулся во тьму.

Надо отдать парню должное – у него был стиль.

* * *

Два громких щелчка в пустоте, и я очнулся на переднем сиденье машины. В руках у меня был разноцветный коктейль с ананасом и трубочкой, которая в дальнейшем, скорее всего, застряла бы в панцире какой-нибудь черепахи, и та несла бы её с собой всю оставшуюся жизнь, умирая в диких страданиях.

Машина стояла посреди поляны, где-то на природе, но местности я не узнавал. Небо было тёмным и на нём было множество маленьких звёзд, напоминавших бриллианты, которые высыпали на тёмно-синюю бархатную ткань. Никогда за всю свою жизнь я не видел такое огромное количество звёзд. Мне было приятно на них смотреть. Может быть, я наслаждался таким видом в самый последний раз.

Однако ночь навела меня на мысль о двух возможных вариантах – или я находился не в Азербайджане, или же всё происходящее было нереальным. Первая теория основывалась на различных часовых поясах, но мне предстояло узнать, что верной была всё же вторая.

Тачка была с открытым верхом, благодаря чему я и мог с лёгкостью осматривать местность, а также чувствовать, что тут было абсолютно не холодно, в отличии от дачи, на которой я пребывал меньше минуты назад. В метрах пятидесяти от машины поляна заканчивалась и начинался сосновый лес с деревьями довольно впечатляющей величины.

На водительском сиденье слева от меня играя с зубочисткой во рту восседал ЛаФлёр. На нём была рубашка светло-зеленоватого оттенка с короткими рукавами и маленькими милыми пальмами, вышитыми по всей её поверхности. Также на нём были самые синие джинсы, которые мне только доводилось лицезреть. Посмотрев на себя, я обнаружил что был одет крайне схоже, но на мне в придачу к наряду ещё и была панама.

Лобовое стекло открывало вид на возвышающийся перед нами огромный экран, который внезапно включился как раз тогда, когда я его заметил.

Начинался фильм.

Как ни странно, в фильме всё, как и в жизни, происходило в лесу, но там стоял день. Мы наблюдали природу – божью коровку, мирно гуляющую по длинному треугольному листку неизвестного мне куста, белок, прыгающих с одних ветвей дерева на другие, а также мы слышали милую песенку птичек откуда-то издалека.

Люди один за другим шли меж деревьев, но мы могли видеть лишь их ноги. Они бежали с левой части экрана направо. Я насчитал три пары ног и на каждом из них была различная обувь. Поначалу они шли рысцой, но вскоре перешли на бег.

Справа налево дела обстояли иначе. Ноги идущих с этой стороны двигались медленно, неторопливо, имея в своих движениях твёрдую уверенность. Первыми, однако, шли даже не ноги, а длинный чёрный балахон, под которым ничего не было видно. Казалось, что человек, одетый в него не ходил, а парил над землёй. За Балахоном шло множество демонических, изуродованных, когтистых лап. Они тоже шли уверенно, но двигались не плавно, как это делали бы люди, а резко, словно дикие животные.

Наконец, мы увидели лица актёров. Балахоном оказался зловещий Хэнк с капюшоном на голове, шрамами на лице и чёрными, жаждущими крови глазами. Он был одет в довольно солидный чёрный, длинный плащ, полностью скрывающий его тело. Руки злодея окутывала странная жидковатая, чёрная масса, ползающая по ним, как стремительная улитка. Хэнк был спокоен, потому что был уверен в своей силе.