Последняя ночь моей убогой жизни

Итак, судя по рассказу моего товарища, после проведённого с нами в среду вечера, злоба, накипающая в Натиге целых полтора месяца, достигла своего апогея. Вернувшись домой пьяненьким, он очень долго кричал, заставляя Хабиля слушать то, «какой у нас мерзкий народ», а когда второй вымотался и пошёл спать, первый сел за компьютер и написал гневную публикацию о том, «какие люди в этой стране долбоёбы» (он очень редко ругался, но на этот раз, выпив лишнего, позволил себе даже это), и раскритиковал то, что они «не ценят свободу, неспособны к состраданию и пониманию, а в число их занятий входит чесания языками, которыми бы он подтёрся вместо туалетной бумаги, мастурбация из-за отсутствия нормальных сексуальных отношений между молодыми людьми, походы парней в массажные салоны, где их обслуживают дешёвые проститутки возраста их матерей и анальные сношения девушек с их парнями, ибо боже упаси, если они потеряют свою священную девственность до свадьбы». Последнее – было особенно иронично учитывая то, что сегодня поведал нам Натиг о своей сестре.

Как вы, наверное, уже догадались, «фан-клуб» моего друга лишь увеличился от подобной не совсем конструктивной критики. Люди, которые раньше только издевались и покрывали его благим матом, теперь буквально хотели его линчевать. Он обрёк себя на бесконечные угрозы и подписчики просто купали его в креативном мате и инновационных оскорблениях, отчего Натиг, убеждённый идеалист, верящий в добро, и в то, что люди по сути своей существа не злые, как вы могли заметить на сегодняшнем примере, в итоге немного рехнулся.

Затем Хабиль рассказал следующее: проснувшись утром четверга с ужасной головной болью (думаю, вы уже поняли, что парень плохо переносит алкоголь), Натиг принялся читать свежие комментарии, которые набрались под его постом и с каждой пройденной минутой становился всё бледнее и бледнее. Вскоре он сорвался с места, побежал в туалет и его вырвало. Дальше он заявил Хабилю, что не пойдёт на работу и останется дома, так как чувствует «легкое недомогание». Безразличный Хабиль пожал плечами, собрал манатки, пошёл на работу, а вернувшись вечером домой застал Натига в довольно интересном состоянии.

На нашем любимом идеалисте были одни трусы и, завернувшись в одеяло, Натиг закрыл в квартире все шторы, периодически выглядывал в окно, наблюдая за прохожими и пил вино прямо из бутылки, талдыча что-то вроде «Они не найдут меня. Нет-нет, никто ведь не знает кто я. Откуда им знать?». Хабиль хотел включить свет, но Натиг завопил, что не хочет быть обнаруженным. После недолгих переговоров компромиссом стали три свечки.

Натиг продолжал потягивать вино и читать комментарии в Фейсбуке вслух. Когда же Хабиль попросил своего мнительного друга пойти спать, тот зарычал, взял с собой ноутбук и надолго удалился в туалет, закрыв дверь на ключ. Хабиль рассказал нам, что он полночи простоял у двери туалета и только под утро сумел уговорить Натига отворить её. Последний выглядел не самым лучшим образом, всё ещё шастая по туалету в одеяле, после чего этот сумасшедший параноик, наконец, залез в ванну и заснул, обняв пустую бутылку вина, как любимую мягкую игрушку.

Проснувшись утром, Натиг, было, начал всю процессию заново, вновь заявив Хабилю, что «не покинет стен жилища». Именно тогда Хабиль понял, что не справляется, позвонил нам и поведал всё то, что вы только что узнали. Не знаю, говорил ли Хабиль чистую правду или преувеличивал, но сразу после своего рассказа он попросил нас приехать и поговорить с Натигом, так как ему не удавалось успокоить товарища в одиночку. Требовалась интервенция.

Паранойя немного отпустила нашего друга лишь когда утром пятницы мы – я, Орхан и Сара приехали к ним на квартиру и пообещали, что не отдадим Натига в руки воображаемых линчевателей. Кстати, Эльвира, являющаяся частью компашки, не присоединилась к крестовому походу, оправдываясь работой.

Придя к Натигу, мы понаблюдали за его странным поведением, после чего единодушно призвали его удалить страницу, однако упрямец упорно отказывался.

– У меня есть принципы и, несмотря на то что мне очень страшно выходить из дома, я твёрдо стою на своём. Это моё финальное решение – страничка остаётся! – торжественно объявил Натиг. На ногах красовались розовые тапочки, а сам он был обёрнут в бирюзовое одеяло, из-за чего его сложно было воспринимать всерьёз.

– Кончай дурить, Натиг. Если тебе так плохо от этой страницы, и ты не выдерживаешь всего этого дерьма, которым тебя обливают, тебе действительно пора закрыть её. Я серьёзно, – сказал я.

– Да, друг, это уже не смешно. Что, если кто-то узнает твоё настоящее имя или то, как ты выглядишь, и тебя действительно прибьют, когда ты будешь ехать на работу или вечерком возвращаться домой? – спросил Хабиль, отчего глаза Натига расширились от страха.

Я сразу же отвел Хабиля в сторону и ущипнул его толстую руку.

– Ай! За что? – спросил он, массируя «раненное» место.

– Идиот! Мы хотим, чтобы он вышел из дома и пошёл на работу, а не начал страдать агорафобией! – сказал я.