Последняя ночь моей убогой жизни

«Не суди её! У неё ведь первый сеанс бесплатный. Может, она только начинает свою карьеру и ещё не нашла кабинет?» – пыталась рационализировать София, но не думаю, что у неё получалось.

Забавный факт: на самом деле знакомая Малика дала ему несколько номеров разных психологов, но он выбрал Айтян именно из-за бесплатного первого сеанса. Точнее, это был еврей Ари внутри него, что до сих пор смешит меня до чёртиков.

Я не сразу скажу тебе, что это было за здание, потому что надеюсь на твою сообразительность и скорее всего, пока я буду описывать тебе интерьер и впечатления Малика, ты догадаешься о цели этого построения сама.

Итак, мы вошли и внутри было даже хуже, чем снаружи. Разноцветные обои стен были разукрашены неуклюжими рисунками, а куда ни глянь, везде были низенькие стульчики, игрушки и прочая дребедень. Эмоциональное состояние Малика было сложно описать. Думаю, это был коктейль из таких чувств как крайняя раздражённость, страх, стыд и непонимание, однако он держался молодцом и не бросился бежать оттуда на всех парах.

«Мало того, что мне ужасно неловко рассказывать о себе и своих переживаниях, так мне ещё и предстоит делать всё это именно тут?!» – осматриваясь, думал Малик, вытирая со лба капли пота.

Айтян пригласила Малика в комнату с длинным низким столом. На стенах висели карта Азербайджана, гимн, фотография президента, мёртвого отца этого же президента, который, естественно, тоже был президентом, таблица умножения и многое другое. Девушка попросила нас сесть, указав на один из мелких стульев. Малик повиновался и ощутил тупую боль в заднице, после чего наша целительница сказала, что скоро вернётся. Малик снова мариновался, как огурец в банке и надеялся, что унижения, которые ему придётся перенести, подошли к концу.

Вернувшись через пару минут, Айтян села напротив нас.

– Можно спросить… почему мы в детском садике? – поинтересовался Малик.

– О, вы знаете, первый бесплатный сеанс и последующие я провожу здесь. В клинике мои сеансы дороже, – Айтян очаровательно улыбнулась. – Вам некомфортно?

– Нет-нет, всё хорошо, – соврал Малик с натянутой улыбкой, думая о том, что садик – вариант для бедных. Учитывая, что мы никогда не были богаты, даже странно, что это его так оскорбило.

Вначале Айтян попросила Малика нарисовать для неё несуществующее животное, передав ему бумагу и карандаши, отчего он почувствовал себя дебилом, сидящим в детском садике и рисующим единорогов. Малик мешкал и потел ещё больше, чем раньше, так как все окна в комнате были закрыты, а кондиционер, недавно включенный Айтян, толком не успел ничего охладить. Малику нужно было придумать что-то, но он и понятия не имел, что именно. Мозг лихорадочно пытался работать, и он сжал в руке простой карандаш в надежде, что он нарисует что-нибудь сам.

– Не торопитесь, – сказала Айтян. Несмотря на то, что он был в детском садике, эта баба начинала не по-детски играть Малику на нервы.

Тут в дело вступил Хэнк. Вместе с Маликом они нарисовали нечто, похожее на оборотня, смешанного с демоном. Существо стояло на двух ногах, устрашая зрителя как выражением морды, так и острыми клыками, когтями, пушистым хвостом и шерстью. Малик нарисовал существу вертикальные зрачки, как у дракона, но сам глаз сделал более треугольным. Как ты знаешь, рисует он неплохо, но из-за волнения и чувства, что ему нужно закончить как можно быстрее, получилось черти что.

Вернув листок психологу, Малик ждал отзыва, однако Айтян всё никак не могла начать говорить и нам казалось, что мы прождали целую вечность, прежде чем она раскрыла свои мерзкие губки.

– Хм, – в кои-то веки изрекла задумавшаяся Айтян. – Вы очень замкнутый человек… никого не пускаете к себе в душу… поэтому вы нарисовали шерсть. Да и вообще, весь этот устрашающий облик говорит только о том, что вы не хотите рассказывать людям о том, что происходит у вас внутри.

Естественно, мы были в шоке от точности её диагноза.

– А вот глаза у существа круглые, что означает страх. Вы боитесь чего-то, Малик, – сообщила ему Айтян.

Малик попытался объяснить, что хотел сделать их более треугольными, просто переволновался, но Айтян была непреклонна.

– И всё же, это страх, – тупо повторила она.

София наблюдала за происходящим в диком ужасе. Мне же, напротив, было та-а-а-ак весело, что даже сложно пересказывать.

Наконец, начался долгожданный разговор.

Мне лень вдаваться в детали сеанса и пересказывать весь наш с ней неловкий диалог. Кто знает, может Айтян была права и мне действительно не хочется раскрывать перед тобой душу. Вкратце, Малик рассказал о том, как ему не хотелось видеть людей и общаться с ними, из-за чего он постоянно сидел дома и смотрел сериалы. Он рассказал, что вещи, которые он любил делать раньше, не доставляют ему никакого удовольствия, рассказал о том, что чувствует, то есть практически ничего, кроме огромной всепоглощающей пустоты, решив опустить момент, когда пару ночей назад он собственноручно попытался стигматизировать самого себя.