Последняя ночь на Извилистой реке

Скорее всего, «уокеровский кунхаунд» по кличке Герой вполне уютно себя чувствовал среди этого арсенала. Его подстилка — полотняный мешок, набитый кедровыми щепками, — находилась рядом с винтовками и дробовиками. Кармелла едва не ойкнула, увидев пса лежащим на окровавленной подстилке. Раны после встречи с медведем были не столько серьезными, сколько пугали своим видом. На белой, с голубовато-серыми пятнами шерсти остались кровавые следы медвежьих когтей. Кровотечение прекратилось, рана на бедре успела покрыться коркой, но чувствовалось, что кровь шла всю ночь. Наверное, Герою и сейчас было больно. Пес лежал, не шелохнувшись.

— Я не сразу понял, что Герой потерял только половину уха, — рассказывал гостям Кетчум. — Вчера столько крови было. Я решил: косматый оттяпал ему все ухо. А сегодня посмотрел — нет, половина осталась.

— Боже мой, — запричитала Кармелла.

— Ты не считаешь, что пса нужно отвезти к ветеринару? — спросил Дэнни.

— Герой с ветеринарами не ладит, — сказал Кетчум. — Мы по пути завезем его к Норме Шесть. У Пам есть какое-то зелье. Хорошо помогает от когтевых ран. У меня есть антибиотики. Буду давать, пока остаток уха не заживет. Ну что, Герой, добился своего? — спросил Кетчум, обращаясь к псу. — Говорил же тебе: не лезь впереди меня! Этот глупый пес кинулся на медведя, пока я еще был далеко! Показал свою храбрость.

— Бедная собачка, — вздохнула Кармелла.

— Ничего, скоро поправится. Зато я его вдоволь накормлю медвежатиной!

Кетчум встал.

— Ну что, нам пора.

С этими словами он снял с крючка карабин и повесил себе на плечо.

— Герой, идем, — скомандовал он псу.

Герой на негнущихся лапах поднялся со своей подстилки и поплелся за хозяином.

— А винтовка тебе зачем? — спросил Кетчума Дэнни. — Медведя ты уже подстрелил.

— Увидишь, — лаконично ответил Кетчум.

— Мистер Кетчум, неужели вы собираетесь еще в кого-то стрелять? — не удержалась от вопроса Кармелла.

— Только по необходимости, — ответил старый сплавщик и, желая переменить тему разговора, обратился к Дэнни: — Сомневаюсь, чтобы ты хоть раз видел медведя без шкуры и головы. Он тогда бывает похож на человека. Правда, зрелище не для женщин, — добавил Кетчум, поворачиваясь к Кармелле.

Вероятно, зрелище обезглавленной медвежьей туши вредило и собакам.

— Стоять! — скомандовал Герою Кетчум, и пес застыл на месте.

Кармелла тоже застыла.

Кетчум и Дэнни зашли в коптильню. Медвежья туша, подвешенная над чадящим очагом, напоминала гигантскую летучую мышь. Обезглавленный, медведь действительно был похож на человека. Правда, писатель никогда не видел человеческое тело с содранной кожей.

— Что, дух захватывает? — усмехнулся Кетчум, глядя на онемевшего Дэнни.

Когда они вышли, Кармелла и пес по-прежнему стояли, не шелохнувшись, словно Кетчум их заколдовал. Наверное, только внезапный ураган или снегопад еще как-то могли подействовать на них.

— Идем, Герой, — сказал Кетчум, и пес мгновенно «расколдовался».

Кармелла тоже послушно двинулась к пикапу, как будто приказ «расколдовал» и ее. Кетчум поднял раненого пса и положил в задней части пикапа.

— Ты это… отнесись к Норме Шесть с пониманием, — сказал Кетчум, когда они забирались в кабину.

Кабина была рассчитана на троих, но не с комплекцией Кармеллы, усевшейся посередине.

— Пам хочет кое-что сказать вам обоим, — продолжал Кетчум. — Знаешь, Норма Шесть — неплохой, в общем-то, человек. Подозреваю, она хочет извиниться перед вами. Не ее вина, что я тогда не умел читать. Я никогда не упрекал Пам за то, что она рассказала Карлу про Джейн и про то, как все тогда стряслось. Это было ее единственное оружие против Карла. А ты знаешь, он мог довести кого угодно.

— Я давно не сержусь на Норму Шесть, — ответил Дэнни.

Он попытался угадать, о чем сейчас думает Кармелла. Вид у нее был немного обиженный. Она молчала. Возможно, причиной являлась вовсе не Норма Шесть, а тяжелый медвежий запах, оставшийся в пикапе.

— Мы у нее долго не задержимся. Оставлю ей Героя, и поедем дальше, — словно в оправдание сказал Кетчум. — Это сейчас Герой смирный, после медвежьих когтей. А так он ее собак терпеть не может. Забавно, как он себя сегодня поведет.

Они проехали мимо щита, рекламирующего мелкий ремонт двигателей. Дэнни сомневался, что этот щит поставил сам Кетчум. Трудно было представить старого сплавщика чинящим чужие моторы. Хорошо, если свой сумеет починить. Может, это и называлось у него «мелким ремонтом»? Спрашивать Дэнни не стал. Запах в кабине становился просто невыносимым. Неужели медвежья туша ехала здесь, а не сзади?

— Кстати, мы вчера заезжали в «Л. Л. Коут», спрашивали, как к тебе проехать. Поговорили с продавцом, — сообщил Дэнни.

— С каким? Их там двое. Один — нормальный парнишка. Второй — совершенная задница. Так с кем?

— Наверное, со вторым, — сказала Кармелла.

Отвратительный запах ехал вместе с ними. Значит, медведь действительно путешествовал в кабине пикапа.

— Толстяк, что любит вырядиться в камуфляжную жилетку? — уточнил Кетчум.

— Он, — подтвердил Дэнни, отчаянно борясь с позывами к рвоте. — Он тебя считает наполовину индейцем.