ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА

   Два горячих парня были настроены очень серьезно.

    Это были те двое, которых я заставил понервничать, отбывая на встречу с Гариком. Теперь они старались заставить

   нервничать меня. Обиделись они, что ли?

    - Стой смирно, сука, - раз за разом повторял один, тиская в кулаке мой воротник. - Стой смирно, сука...

    Второй быстро обыскал меня и остался результатами обыска крайне недоволен. Я снова не захватил с собой гранатомет и

   килограмм героина. Пуль он, естественно, не нашел. Опыт не тот.

    - Теперь можно опустить руки? - осведомился я.

    Первому вопрос не понравился, он еще сильнее стиснул ткань в пальцах и еще суровее произнес:

    - Смирно стой! Сука!

    - Давай его в машину, - устало сказал второй, и мой воротник тут же стал перемещаться по направлению к лестнице. Я

   тащился следом.

    - Мы куда-то едем? - спросил я, стараясь успевать за своим шустрым воротником.

    - Тебе какое дело? - равнодушно отозвался второй. Он спускался по ступеням позади меня и неспешно раскуривал

   сигарету. По лицу было видно, что я не вызываю у него положительных эмоций.

    - Ты, сука, добегался, - рявкнул первый. - Ты бегал, бегал и добегался. Мы шутить не любим...

    - Я заметил.

    - Поздновато ты заметил.

    Вероятно, я ошибся. Хотя и ненамного. Их действительно взгрели за неуспешное выполнение задания. Но только потом не

   отправили спать, а велели исправить допущенную оплошность. И разъяснить подозреваемому... Чтоб больше не бегал.

    Когда наша веселая компания вышла из подъезда, то немедленно обнаружился и «жигуленок»: стоял неподалеку в кустах.

   Будь у нашего подъезда посветлее, я бы непременно заметил. Как только освобожусь, сразу пожалуюсь в районную

   администрацию.

    Ехали молча. У меня почему-то не было настроения трепаться по дороге в Управление внутренних дел. Особенно ночью.

   Особенно зная, что вряд ли мне там скажут что-нибудь хорошее. А этим двоим и не надо было разговаривать. У них на

   лицах было одинаковое мрачно-удовлетворенное выражение: «Да, мы затрахались, но и этого гада прищучили».

    Гад, то есть я, хотел было заметить, что это уж какой-то слишком извращенный вид секса, но потом вспомнил, что оба

   попутчика шутить не любят и другим не советуют. Я решил приберечь свои реплики до более подходящего момента.

    Но что-то он не спешил, этот подходящий...

    - Вот он, беглец, - злорадно произнес Козлов, увидев меня в дверях кабинета.

    - От нас не убежишь! - услужливым тоном отрапортовал кто-то из моих конвоиров.

    - Проходите, Константин. - Козлов гостеприимно развел руками. Что-то не нравилось мне его радушие. В кабинете было

   темно, горела только настольная лампа. Козлов сидел за письменным столом, обложившись какими-то бумагами, среди

   которых нечаянно завалялся пистолет «ТТ». - Проходите...

    Я все еще не спешил, поэтому мне помогли толчком в спину, от которого я едва не налетел на стол Козлова. Оба

   милиционера, доставивших меня в Управление, зашли следом. И аккуратно прикрыли за собой дверь.

    Мне показалось, что щелкнула металлическая задвижка. Или она на самом деле закрылась?

    - Присаживайтесь, - продолжал любезничать Козлов, и две могучие руки надавили мне на плечи, пригибая к табурету. Я

   не стал упорствовать. Меня больше интересовало, какого черта Козлов делает в Управлении в три часа ночи. Ни

   Разговорова, ни Гарика не было. Только Козлов, кутающийся в свой плащ и изредка покашливающий. Разжалобить он меня,

   что ли, хотел? Пожаловаться на слабое здоровье и низкую зарплату? И в связи с этим попросить немедленно выложить все,

   что я утаил от следствия? Кто его знает... При свете дня он держался за спинами Разговорова и Гарика, а тут вдруг начал

   играть начальника. Начальник после двенадцати ночи. Просто кошмар какой-то.

    - Вы же неглупый человек, Константин, - огорошил меня Козлов. Где-то я уже это слышал на днях... Ах да. От Сидорова.

   Тот тоже начинал с таких заявлений, а кончил... Надо будет предупредить Козлова, чтобы не вставал на скользкую дорожку.

   - Вы же прекрасно понимали, на что шли...

    - На что я шел?

    - Не надо из нас делать дурачков, - вежливо попросил Козлов, а двое милиционеров, подпиравших стену справа,

   угрожающе на меня посмотрели. Эти тоже не любили, когда из них делали дураков. Надо же. - Вы сначала дали подписку о

   невыезде, а потом попытались скрыться из-под наблюдения правоохранительных органов. Вы же понимаете, как может быть

   расценен такой поступок.

    - Минутку, - сказал я. - Давайте будем придерживаться фактов. - Милиционер у стены презрительно фыркнул: моя идея

   ему явно не понравилась. - Что значит «пытался скрыться»? Если бы я хотел скрыться, то и скрылся бы. И не сидел бы здесь

   сейчас с вами.

    - А, больное самолюбие, - усмехнулся Козлов. - Я в курсе ваших сегодняшних выкрутасов. Вы оставили свою машину у

   подъезда и куда-то рванули с дикой скоростью, словно за вами черти гнались...

    - Но потом я вернулся домой. Если бы я хотел скрыться, то никогда не сделал бы этого.

    - А это вы сделали потому, что поняли: ваше бегство полностью уличит вас.

    - Меня?

    - А кого же еще? - искренне удивился Козлов. - Не надо думать, что тут перед вами идиоты сидят.