ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА

    То ли наступил день, то ли зажгли верхний свет. Повернуться и увидеть, что же из двух вариантов имело место, было

   лень.

    Тут у меня неожиданно включился слух. Я как-то и забыл про него. Лежал себе в полной тишине. И так мне было хорошо.

   Пока я не услышал до отвращения знакомый козловский голос:

    - ...ты разоряешься? Как будто что-то страшное случилось? - недоумевал он.

    - Нет, ничего не случилось, - ответил Гарик, и по его тону я понял, что мой знакомый еле сдерживается. Гарик редко

   выходил из себя, однако сейчас, похоже, к этому шло. Интересно, что такое учудил Козлов, что разбудил в Гарике зверя?

    - Даже если забыть, что это мой хороший знакомый, - сказал Гарик. - Даже если забыть, что я просил тебя сдерживать

   свои дурацкие инициативы... Все равно это не слишком мне нравится - привозить свидетеля ночью в Управление и бить его

   до потери сознания. Это не нравится мне, и это никому не понравится.

    - А что это вдруг мои инициативы - дурацкие? - обиженно спросил Козлов и засопел. - А твои - не дурацкие? Что я сделал

   неправильно? Я узнал, что твой друган смотался от наших ребят, скинул слежку с хвоста... Я велел подождать его у подъезда

   и привезти сюда. Он пришел в третьем часу ночи, поэтому и оказался здесь так поздно. Скажи ему, что меньше шляться по

   ночам надо.

    - А ты, значит, сидел тут и ждал его до трех ночи? - спросил Гарик. - С каких пор ты стал задерживаться на работе после

   шести вечера? Раньше за тобой такого не замечалось.

    - Это наказуемо?

    - Избивать свидетеля - наказуемо. Нарушать распоряжения старшего по званию - наказуемо. За Шумовым решили пустить

   слежку, но никто не говорил, что его надо так обрабатывать.

    - Я считаю, что он крепко завязан в деле «Европы-Инвест». Может быть, он главарь всей этой шайки.

    - А я считаю, что это дурацкая идея, - устало проговорил Гарик. Ботинок сорок второго размера исчез из поля моего

   зрения. Скрипнуло кресло.

    - Это мое убеждение, - упрямо повторил Козлов. - Если ты не согласен, то я напишу рапорт и передам его кому следует.

    - Пиши, писатель, - сказал Гарик.

    - А если там узнают, что ты водишь дружбу с подозреваемым в организации преступления...

    - И что дальше?

    - А ничего. Представь, какие могут быть последствия.

    - За избиение свидетеля тоже по головке не гладят.

    - Это была самооборона. Он ударил меня. Ребята старались его удержать.

    - Знаю, знаю, как твои ребята стараются... - с иронией ответил Гарик.

    - Это не ребята. Это какие-то... - Слово, которым я хотел заклеймить подручных Козлова, вылетело у меня из головы.

   Процесс отрыва от пола отнял у меня слишком много физических и умственных сил. Вставать и разговаривать одновременно

   я не мог. Интересно, я всегда теперь буду таким идиотом? - Ну и сволочь этот твой Козлов, - прокряхтел я в сторону Гарика,

   не обращая внимания на моего обидчика. А тот немного помрачнел лицом, потом выругался и выскочил из кабинета. Оно и к

   лучшему.

    Я доковылял до табурета, пихнул его ногой к стене и, испуская протяжные стоны, поместил свое измученное тело в

   сидячее положение.

    Гарик с интересом наблюдал за моими перемещениями по комнате. И молчал.

    - Я там все лежал и ждал, когда же ты вспомнишь обо мне и поможешь встать, - начал я. - Но не дождался. Вы так

   увлеклись беседой...

    - А я подумал, что ты сам справишься, - сказал Гарик и стал массировать виски. Вид у него был не слишком веселый. И

   говорил он со мной не то чтобы враждебно, но с известной долей раздражения. - Ты большой мастер самостоятельных

   действий. Вот сам и выпутывайся...

    - Если ты насчет вчерашнего...

    - И насчет вчерашнего тоже. Хорош гусь, я ему все выложил как на блюдечке, а он прослушал, кивнул и смотался!

    - Так получилось...

    - Ага, конечно. И что это за громила там за тобой рванул? Кто это? Знаешь?

    - Понятия не имею, - соврал я.

    - А знаешь, что с ним случилось?

    - Случилось? - Я вытаращил глаза. - А с ним что-то случилось?

    - А ты не знаешь?

    - Я? Откуда? Я выскочил во двор, перелез через забор и... И все.

    - А какого хрена ты побежал, если не знаешь этого типа?

    - Инстинкт самосохранения. Вряд ли он погнался за мной, чтобы спросить, который час. Так что с ним случилось?

    - Он умер, - сообщил Гарик и уставился на меня. Черта с два. Я так устал, что на моем лице вряд ли кто-то мог прочитать

   что-нибудь. Гарик с минуту таращился на меня, потом разочарованно отвернулся к окну. - Разрыв какой-то там артерии.

   Прямо во дворе «Кометы». И ты, конечно же, здесь ни при чем? Можешь не отвечать, я уже знаю, что ты скажешь. - И он

   махнул на меня рукой. - Если бы ты понимал, Костя, в какое дерьмо ты меня втащил...

    - А он и вправду может настучать? - поинтересовался я. Фамилия «Козлов» не была произнесена, но Гарик среагировал

   весьма непосредственно: скрипнул зубами и с ненавистью уставился в закрытую дверь.

    - Кто его знает, на что он способен, - пробурчал Гарик. - Он словно взбесился... Я его таким нервным никогда не видел. И

   не сидел он по ночам в кабинете, не таскал никого на ночные допросы... Дурдом какой-то.

    - Он был пьян, - сказал я и смущенно улыбнулся: ябедничать, пусть даже на такого придурка, как Козлов, было

   неприятно.