Последняя охота

Половина свечей в нефе погасла, и деревянные стены выглядели волглыми, гниющими.

Ньеман приблизился к месту, где молилась графиня, – и не увидел ничего особенного, разве что подставку, залитую расплавленным воском. Он сделал еще несколько шагов и заметил белую мраморную табличку, привинченную к стене, достал телефон, зажег фонарик, прочел на доске имя Юргена и даты жизни и смерти и начал читать эпитафию:

                          Исполнись мужества, когда
                                          боренье трудно,
                          Желанья затаи в сердечной
                                                       глубине
                          И, молча отстрадав, умри,
                                          подобно мне[38]

.

Изречение было на французском. Ньеман сфотографировал текст и перечитал его, пытаясь ухватить за хвост какое-то смутное воспоминание. Это фрагмент знаменитого стихотворения, но какого?

Он повторил про себя последнюю строку: Подобно мне… Кто такой этот «подобно мне»? Чей голос звучит в стихотворении?

Телефон завибрировал, и сыщик от неожиданности едва не выронил его.

Ивана.

– Что? – закричал он, не веря своим ушам. – Еду.

45

В глубине долины, на плато, расположилась краснокирпичная ферма. Она как будто притягивала последние лучи заходящего солнца и трещала на манер костра для барбекю, который не дотушили на поляне. И это та крепость, которую предстоит штурмовать?

Ивана в шлеме и бронежилете укрывалась за одним из тяжелых фургонов спецназа, чувствуя себя орехом во рту Щелкунчика. Рядом, в позиции Ствол на Юг, находился Кляйнерт, оружие он удерживал двумя руками, стволом в землю, и выглядел жутко сексапильно.

Пока Ньеман «сражался» с графиней, Ивана сделала решающее открытие – нашла фамилию и адрес заводчика пресловутой породы. По словам аптекаря из Кандерна, дыры к югу от Фрайбурга-им-Брайсгау, один человек каждый месяц покупал у него медикаменты, восполняющие недостаток цинка в организме животного. Он предъявил рецепт, выписанный очень известным ветеринаром из знаменитой деревни Графенхаузен. Вот только этот специалист никогда и никому не давал подобных рекомендаций.

Ивана сразу накопала данные на покупателя добавок: Иоганн Брох, сорок три года, опытный охотник, неоднократно задерживался, имел срок за насильственные действия и браконьерство, расстановку силков и несоблюдение сезонных правил. Дважды его подозревали в убийстве, но оба раза не смогли доказать вину. В общей сложности он провел за решеткой десять лет.

Официально Брох разводил охотничьих собак на ферме. Недалеко от ледникового цирка Прэг.

Собак, но другой породы.

Главное заключалось в том, что он уже шесть лет трудился на ассоциацию «Черная кровь» и был одним из рецидивистов, которым покровительствовал дядя Франц, нанимая их на работу.

Кляйнерт отреагировал молниеносно и в рекордно короткий срок собрал «штурмовую бригаду» из местных спецназовцев и федеральных коммандос. Они прибыли на место, опередив Кляйнерта с Иваной.

Хорватка попыталась предупредить Ньемана, но он был недоступен по телефону, и она чувствовала себя потерянной. На ее взгляд, операция выглядела несоразмерно масштабной. В конце концов, арестовать требовалось бывшего браконьера, переквалифицировавшегося в заводчика собак. Увы, Кляйнерт с ней не соглашался – и оказался прав: Брох встретил их ружейными залпами.

Теперь ситуация отдавала фортом Шаброль[39]. Войска заняли позицию на равнине, вечерний ветер играл с высокой травой, причесывая стебельки мягкой лапой. Вся декорация трепетала, окутанная сумраком; как будто исходившее от Иваны напряжение электризовало и природу.

За их спинами раздались шаги. Ну слава богу, Ньеман. Стрижка ежиком, круглые очки, черное пальто и гениальная голова. Несмотря на возраст и усталость, он выглядел очень неплохо – особенно для тех, кому нравится тип милитари.

– Это что еще за бардак? – спросил он, даже не переведя дыхания.

Кляйнерт принялся излагать. Ньеман, недовольно морщась, обводил зорким глазом долину, уже заметив в кустах людей с ручными пулеметами и снайперов на деревьях, вооруженных винтовками Ultima Ratio[40].

– Вы сорвали с места всю эту компанию из-за обычного собачника?

В качестве ответа немец протянул ему бронежилет.

– Ни за что! – Сыщик покачал головой. – Это приносит несчастье.

Иногда Ньеман выглядел существом из другого мира и другой эпохи, «золотого века» отчаянных парней, шедших на приступ бандитских притонов с сигаретой в зубах и шестизарядным револьвером.

Кляйнерт не дрогнул, не отступился, и Ньеман снял пальто и, ругаясь себе под нос, надел жилет. Скрипнули липучки, и вот он уже экипирован, как все остальные. Ивана улыбнулась – она знала своего шефа и понимала, что в глубине души ему страшно нравится напряженная обстановка и запах пороха в воздухе. Он был человеком «земли» и после Гернона очень скучал по такой работе.

– Мужик поприветствовал нас выстрелами из ружья, – предупредила его Ивана. – Хорошо, что Фабиан вызвал спецназ.

– Фабиан?..

– Отстаньте!

Выражение лица майора внезапно изменилось – он заметил псов «собачьей бригады»[41].