Последняя охота

Какого черта там делает Ньеман?

Ивана высвободила глаз из-под подушки и увидела на переднем плане клинок. «Сейчас он отпилит мне кисть или палец и начнет тащить из горящей душегубки…»

Ничего подобного майор, конечно же, не сделал. Он проткнул подушку безопасности Кляйнерта, тело комиссара вздрогнуло. Окровавленное лицо осталось смертельно бледным, в себя он не пришел.

– Ньеман… – прохрипела она. – Шевелитесь…

Вместо ответа он произвел ту же операцию с ее подушкой, дышать сразу стало легче.

Сыщик пытался освободить Кляйнерта из тисков, образованных сломанным рулем и расколотой приборной панелью. Он действовал очень аккуратно и медленно, а огонь уже лизал дверь с правой стороны.

Ивана смотрела на шефа, застыв, как тугой ролл с начинкой. Кровь стекала по ее лицу, заливала глаза. Вернулась боль. Левую руку дергало, голова гудела, как пустой котел, к горлу подступала горькая тошнота.

Внезапно она заметила, что лобовое стекло треснуло, и с энергией отчаяния принялась бить по нему кулаками.

«Пора убираться из этого мусоросжигателя!» Она подобрала пистолет и поползла наружу, кашляя и отплевываясь. Оказавшись на изуродованном капоте, Ивана скатилась на землю рядом с Ньеманом, которому удалось вытащить Кляйнерта из разгоравшегося погребального костра.

Теперь пусть машина взрывается.

Они выбрались, все трое, почти живые, и оказались под пламенеющими небесами, на ковре из опавших листьев.

Ньеман тащил бесчувственного немца к дороге – нужно было убраться подальше от машины. Ивана, шатаясь, последовала за шефом, то и дело спотыкаясь. Она бросила взгляд через плечо – проклятая тачка передумала взрываться и только выталкивала наружу клубы черного дыма, которые стали лучшим сигналом тревоги.

Ивана подумала о коллегах Кляйнерта, оставшихся в Стеклянном Доме. Поедут ли они этой дорогой?

– Как он?

– Дышит, – откликнулся Ньеман, – больше ничего не могу сказать.

Из век Кляйнерта торчали осколки стекла, левая бровь треснула, лицо было залито кровью. Край руля уперся в ребра и вдавил их внутрь. На левую руку страшно было смотреть, она была согнута каким-то диким образом.

Ивана на дрожащих ногах выбралась на обочину. Нужно оглядеться, понять, на каком они свете. Протаранивший их внедорожник исчез. Байкеры так и не вернулись. Конец трепки или начало казни? Слишком уж похоже на затишье перед бурей.

Страха не было. Ньеман действовал спокойно и уверенно, у него даже очки уцелели каким-то невероятным образом – все это внушало доверие, успокаивало.

Покой снизошел и на лес. Иване чудилось, что по ее жилам течет густой, золотистый, липкий сок, похожий на смолу хвойных деревьев. Энергия земли, питающая корни, поможет ей выжить.

– Что у меня с лицом? – спросила она, повернувшись к Ньеману. Странно, но из многочисленных порезов на его висках кровь почему-то не текла. Он поднялся на ноги и пригляделся.

– Все нормально, все хорошо, не напрягайся. Порез на лбу… Жить будешь.

Она закрыла глаза. От запахов смолы, срезанной травы, влажной земли кружилась голова. Иване показалось, что с ней все в порядке, но в этот момент ее повело, затошнило, из горла гейзером ударила рвота. Она упала на колени, сжала ладонями виски, боясь, что голова вот-вот расколется, как гнилой орех.

– Ивана…

Голос Ньемана прозвучал совсем глухо.

– Вызови помощь, – приказал он, укладывая Кляйнерта на подстилку из мха и папоротника.

Она вынула из кармана мобильник – это стоило ей неимоверных усилий, – набрала номер Центрального комиссариата Фрайбурга и поняла, что сигнал не проходит. Еще одна особенность земель Гейерсбергов: ничто не должно заглушать голос Леса.

Она почувствовала чье-то присутствие за спиной и резко обернулась. Ньеман… Фффу, напугал.

– Сигнала нет, шеф, – доложила она, вставая.

– Возвращайся назад по дороге, ищи помощь.

– Что? Да это же десять километров, не меньше, а я едва на ногах стою.

– До ближайшей деревни двадцать километров, так что иди на восток. Если повезет, скоро поймаешь Сеть.

Ивана огляделась: Ньеман стоял, обдуваемый ветром, обсыпанный осколками, с израненным лицом, Кляйнерт лежал у подножия ели – скорее мертвый, чем живой, а она стояла на подгибающихся ногах, хрипло дышала и смаргивала капающую с век кровь.

– А вы?

– Я? Я их задержу.

– Уверены, что нет идей попродуктивнее? Более оригинальное решение в голову не приходит?

Он подтолкнул ее к дороге. Пинка под зад не дал, а ведь хотелось.

– Иди все время прямо. Если ветер не сменится, у тебя есть шанс.

– При чем тут ветер?

– Беги, кому сказано! Они уже здесь.

– Что?

– Не понимаешь? Охота началась.

И тут до Иваны дошло: их обездвижили в этом месте, чтобы начать карательную операцию, как делали гитлеровцы на Восточном фронте во время последней войны.

Она вообразила собачий лай, треск веток, перекликающиеся голоса. Она ошиблась.

Начиналась охота с подхода.

Не произнеся больше ни слова, лейтенант Богданович кинулась бежать навстречу солнцу.

62