Последняя Охотница на драконов

– Им всем грозит истребление!

– А кроме этого?

Я ответила наугад:

– Все они достаточно крупные…

– Все они – млекопитающие, – с презрением выговорил Мальткассион. – Вы, кажется, собрались превратить планету в эксклюзивный клуб «Только для млекопитающих». Будь тюленьи детеныши, бельки, такими же уродливыми, как какие-нибудь крокодильчики, полагаю, их участью озаботились бы очень немногие. Но у них – как же, как же! – большие глаза, мягкий мех, и они так душещипательно тявкают… Прямо сердце тает, верно? Сердце млекопитающего!

– Охраняются не только млекопитающие, – попробовала я возразить, но Мальткассиона мои слова не впечатлили.

– Это лишь мишура, – сказал он. – Никому в действительности нет дела до рептилий, рыб или жуков… ну, разве что у них симпатичная, на ваш взгляд, внешность. Несколько убогий метод отбора на право выживать, ты не находишь? Если вправду захотите что-то переосмыслить, для начала убрали бы из лексикона все эти термины млекопитающего шовинизма, типа «миленький», «мягонький», «беленький и пушистый»…

Я проговорила почти умоляюще:

– По крайней мере, мы хоть что-то пытаемся делать!

– Это ваше «хоть что-то» означает помощь менее чем одной сотой процента видов, населяющих планету. Героические, прямо скажем, усилия! Вы окружили всяческим вниманием шесть видов высших обезьян, но нимало не позаботились о более чем шестистах разновидностях флунских жучков…

– Каких-каких?.. – удивилась я. – Флунских? Я о таких ни разу даже не слышала…

– Вот и я о том же, – с торжеством объявил Мальткассион. – Вы, люди, их даже еще и не открыли. Ни одного из шести с лишним сотен! А ведь флунский жучок – воистину завораживающее создание! Один из подвидов способен выворачиваться наизнанку – и проделывает это просто развлечения ради. Другой умеет становиться невидимым. Третий выделяет энзим, который превращает сырой марципан в полезное миндальное масло – и можно не строить обширных химических заводов!.. Словом, это существа, способные перевернуть всю жизнь на планете, а люди даже не подозревают об их существовании… Понимаешь, к чему я клоню?

– Флунские жучки, – повторила я задумчиво.

– А знаешь, – продолжал он, помолчав, – если бы кто-нибудь попросил меня в нескольких словах охарактеризовать животный мир Земли, знаешь, что бы я ответил?

Я покачала головой, и он сказал:

– В общем и целом это мир насекомых!

Возразить было нечего, и я спросила:

– Можно мне будет еще прийти повидаться с тобой?

– Зачем?

– Хочу спросить кое о чем…

– Зачем?

– Чтобы побольше узнать о драконах.

– Люди, – фыркнул он презрительно. – Это мне ваше вечное любопытство!.. Вы никогда не бываете довольны положением дел. Когда-нибудь это станет вашей погибелью, но – сам удивляюсь – это и едва ли не самая симпатичная ваша черта…

– А других у нас разве нет?

– А как же. Уймища…

– Ну например?

– Например, десятичная система счета, которой я не устаю удивляться, – после минутного размышления ответил дракон. – Вот уж дичь!.. Особенно по сравнению с куда более продвинутой двенадцатеричной!.. Еще у вас выдающиеся способности к технике, потрясающее чувство юмора, большие пальцы и вообще строение тела. Вы сложены шиворот-навыворот…

– Погоди! Шиворот-навыворот – это как?

– Очень просто. Взять, например, среднего лобстера. С его точки зрения, все млекопитающие – возможно, за исключением броненосца – именно так и устроены. Любой краб, пребывающий в здравом уме, объяснит тебе, что мягкие ткани обязательно следует прятать под панцирь. А у вас все кости внутри! Да вас точно с великого бодуна проектировали!

Я невольно задумалась об услышанном, а Мальткассион продолжал:

– По-твоему, бред сумасшедшего? А по мне, если бы предстояло поменяться с кем-то телами, я скорее обратился бы к царству ракообразных! Крабы, омары, креветки – вот кто разумно устроен. Вот скажи, если ты потеряешь конечность, она отрастет заново?

– Нет.

– И у меня не отрастет. Но, будь мы с тобой ракообразными, мы уже на следующий год обзавелись бы новыми лапками или клешнями. Кстати, если уж говорить о регенерации, почему бы не обратить внимание на губок? Среди них есть такие, которых можно изрубить на кусочки, промолоть в блендере и процедить через сито – и даже после этого губка вырастет заново!

Я ответила:

– Должно быть, полезное свойство. Только мне все равно кажется, что быть губкой – не по приколу. Жизнь-то у нее достаточно ограниченная…

– Тут ты, пожалуй, в какой-то мере права, – согласился дракон. – Скажу даже больше: сдается мне, что крабам и лобстерам тоже особо не до развлечений. Один краб как-то рассказал мне анекдот… Что-то насчет того, как две креветки куда-то поехали на уик-энд и одна из них забыла в поезде свой панцирь… Подробностей не упомню, только то, что впечатление осталось гнетущее.

– А я никогда даже не думала, что у крабов чувство юмора есть.

– Представь себе – есть. Почему, думаешь, они перемещаются боком?

– Разве только для смеха…