Последняя песнь до темноты (ЛП)

Нед стоял на месте с большими глазами. Рианна коснулась его, и он отпрянул. Она думала, что он заплачет, но маска мешала понять.

— Идем, — сказал Марлен и увел женщину. Но ее смех все еще было слышно поверх других звуков маскарада, даже когда пара пропала в толпе.

Рианна теребила ленту в волосах, сорвала маску и ощутила свежий воздух на лице.

— Лин… что ты здесь делаешь? — сказала она. — Как ты… все эти люди… как ты поняла, кто я?

Лин покачала головой.

— Вы сами себя не знаете, лед, — сказала она. — Вам с толпой не слиться.

Рианна не знала, как ответить. Она сказала:

— Я думала, у тебя нет лиры.

— Нет, — сказала Лин, и Рианна увидела с ней мужчину в маске Талиона. — Это его.

Мужчина качал головой.

— Я же говорил не привлекать внимания.

Лин рассмеялась.

— Говори и дальше, но я еще не встречала поэта, который не хотел внимания. Ты не исключение.

Рианна смотрела, как они встали рядом друг с другом так, словно это был давний ритуал. Лин взяла обеими руками лиру, словно священную реликвию.

— В этом ты, пожалуй, права, — сказал мужчина.

Они общались глазами. Они стояли неподвижно, потом мужчина медленно опустил голову в кивке. Лин начала играть на лире. Мелодия казалась Рианне знакомой, но она не знала, почему. Она началась медленно, набрала скорость, пальцы Лин плясали на струнах. И когда мужчина запел, Рианна поняла, кто он. И чем он рисковал — они оба рисковали — пока пели эту песню.

Кто споет о моем городе?

Куда ушли великие…

Она уткнулась головой в плечо Неда, это было слишком. Он стоял, не двигаясь, а прохожие собрались тихо вокруг музыкантов, словно в трансе. Они дали музыке охватить их, на миг перед рассветом, на эту ночь.

ГЛАВА 9

— Я тебя искал, — сказал он в ту ночь у таверны, отпуская ее руки, чтобы она могла повернуться к нему лицом. Она сразу его узнала. — Не надо, — тревожно сказал он, когда Лин поняла, что почти плачет. Она увидела, что его правая рука на перевязи.

— Я… мы думали… — пролепетала она.

— Внутри, — сказал Валанир Окун. — За мной.

— У меня ваше кольцо.

— Знаю, — сказал он и позволил ей надеть его. — Благодарю. Но теперь мне нужно, чтобы ты прошла за мной, — он протянул ей здоровую руку.

Закрыв глаза на миг, Лин взяла его за руку. Словно все было во сне, так все это казалось Лин. Валанир Окун искал ее, а теперь брал с собой. Она сделает все, что он захочет, конечно. Она знала, что это делает ее глупой и уязвимой, и что было банально так смотреть на мужчину.

Она слышала в голове насмешку Райена: «Он чего-то хочет, может, твоего золота». Она склонила голову, но дала Валаниру вести ее, она робко сжимала его руку.

Он немного хромал. Она замедлилась, шла рядом, пока он вел ее по переулкам. В этот час тут могли быть лишь жуткие люди и патрули. Лин вытащила нож, пока они шли по переулкам Тамриллина.

Наконец, они дошли до потертой гостиницы. После тихих слов хозяину, Валанир провел ее наверх. Хозяин дал ему лампу, которую Валанир потом поставил на пол, и она слабо озаряла стены. Комната была почти пустой.

— Прошу, садись, — Валанир указал на кровать.

Лин села и обрадовалась, когда он устроился на полу. Почти обрадовалась. Даже в таких обстоятельствах он был джентльменом, и это вызвало ее улыбку.

— Об этой улыбке можно петь, — тихо сказал Пророк, испугав ее. Хотя было сложно читать его лицо в тусклом свете, его взгляд был пристальным. — Какие секреты ты скрываешь? Уже оправилась от шока, что увидела меня здесь живым?

— Не нужно оправлять, — сказала она осторожно. Было сложно таить эмоции. — Не от этого.

— Только ты знаешь, — сказал Валанир. Она заметила, что части его лица темнее в полусвете, чем должны быть — там были синяки. — Никон Геррард не захочет, чтобы о моем побеге узнали.

— Побеге?

— У меня еще есть друзья в замке, — сказал Валанир. — Это все, что я скажу. Но в первый день… мне повезло, что у меня есть и другие друзья в Тамриллине, гости из Кахиши. Один — целитель, он вправил мне руку. Никон решил сломать мне руку, которой я играю. Но он расстроится, что не сделал больше.

— То есть…

— Моя голова могла быть уже на площади, — сказал Валанир Окун, не меняя тон. — Пример другим поэтам, замыслившим мятеж. После пыток, конечно. Мою кровь использовали для извращений.

— Не понимаю, — медленно сказала она, шок от его слов рассеялся. Что за секреты ты прячешь? Это он спросил. Он знал ее сущность, потому и искал? — Что вы от меня хотите, Валанир Окун? — прозвучало жестче, чем она хотела.

Он вздохнул.

— Вот мы и пришли к этому, — сказал он. — Я надеялся помедлить, может, обсудить нюансы в песнях Эдриена Летрелла. Но если ты…

Она поняла, что он улыбается.

— Простите, — сказала она. — Я просто подумала, что вы меня искали, потому что поняли, кто я. Что я Амаристот.

— Нет, — сказал он без колебаний. — Хоть это и могло испугать. Я знаю, что ты не такая, как твоя семья. Я могу лишь представить, как расти в том доме. Я знал твою мать.

Комок возник в горле Лин, словно его слова нажали на слабую точку в ее теле, и ее пыл угас.

— Да.

Валанир теперь улыбался как волк.

— Ей не нравилась моя музыка.