Последняя песнь до темноты (ЛП)

Марлен сперва ненавидел эти упражнения, эту вынужденную тишину и одиночество. Но со временем это стало частью него. Это давно прошло, и он видел, как ночи одиночества — мысли из его разума переходили на бумагу в свете свечи — были единственными моментами, когда он был спокоен. Когда он мог алхимией тьмы и потока слов утолить нужду, под поверхностью разума просыпались страхи, как морские чудища под водой. Невидимые, но рядом.

Никон Геррард резко отвлек его, сказав:

— Я ждал встречи с твоего впечатляющего выступления, Марлен. Но это не может тебя удивлять. Мой интерес к новой крови — не тайна.

Марлен сел ровнее. Кресло было удивительно удобным, хоть и резным, но он не дал себе расслабиться. Он выиграл, да, но все еще могло пойти не так. У этого человека, который назовет своего преемника, был ключ к будущему Марлена в руках. И Марлен сказал осторожно:

— Это часть для меня, лорд Геррард. Надеюсь, мне повезет соответствовать вашим ожиданиям.

— Соответствуешь и даже превосходишь, — сказал мужчина и рассмеялся.

Марлен сказал с колотящимся сердцем:

— Я рад помочь всем, чем смогу.

Улыбка Никона Геррарда в полумраке комнаты была яркой вспышкой идеальных зубов. Он заговорил тихо и напряженно, как помнил Марлен от других его речей. Даже так его поражала сила голоса Никона Геррарда. Он слушал в тумане, пытался понять сказанное, но слова будто ускользали, как рыба в ручье. Он забыл о вине в руке.

Когда он собирался уходить, он вылил содержимое бокала в горло одним глотком. Только это он себе позволил. В остальном он вел себя спокойно. Лорд Геррард не увидит его безумно бьющееся сердце, хоть он не Пророк.

Место Поэта на Горе. Слова шептал ночной ветер, пока он шел по улицам. Он отказался от кареты. Бархат и шелк сдавливали его, но было поздно уходить. Он не хотел уходить, но и не хотел идти по единственному пути, что оставил ему Никон Геррард.

Гора. Один из умных учеников — Пиет, наверное? — предлагал другое понимание. Быть на Горе, страдать от ветра в пути означало сложности. Мастер медленно кивнул, как во сне, словно ожидал такое предложение от студентов. Он заговорил голосом, который Марлен помнил: Те из вас, чьи сердца лишат крови по капле, вернутся с историями.

Старик был на грани смерти, говорил о холодном ветре и крови сердца в зале Академии. Марлен уважал их знания и учился серьезно, но не хотел быть таким, как они.

Может, потому он выбрал позолоченный путь без сложностей.

Он понял, что идет к Марилле. Через миг колебаний он резко свернул в переулок, что вел к его гостинице. Он знал, что скажет Марилла, когда он передаст, что попросил… или приказал лорд Геррард. И Марилла знала, что он заберется на эту новую преграду. Но он не скажет ей этой ночью. Колесо предательства подождет на краю, а завтра и после этого оно покатится вниз.

* * *

Позже ночью она нашла его в гостинице, которую они делили, с кружкой. Лин знала, что Леандр не пойдет в «Кольцо и Бутыль», где праздновали победители. Но откуда она знала, что он вернется в гостиницу, где они раньше были… может, это было логично, а не объяснялось связью между ними. Он сидел с кружкой, и она ощутила укол вины за то, что не пришла раньше. Было уже поздно.

Он посмотрел на нее, и его глаза стали еще мутнее.

— Пришла поглумиться.

Она встала за ним и сжала его плечи. Он любил, когда она разминала их.

— Конечно, — сказала она. — Ты же сам ошибся в нотах.

— Лин, — это прозвучало как всхлип и вздох. Она молчала. Он обмяк на стуле, прижавшись к ее руке, как ребенок. В других местах они бы привлекли взгляды, но тут ночью было почти пусто.

После долгой паузы он поднял голову.

— Ты ненавидишь меня?

— Нет, — сказала она и пригладила его волосы. — Я хотела тебе победы, хоть ты и ушел.

Леандр закрыл глаза, а заговорил едва слышным шепотом:

— Кто ты?

Лин долго молчала, их дыхание тянулось в тихом дуэте, и она дала тишине разрастись. Ночь заполнила комнату, свет пыльных ламп угасал. Люди сидели местами, но тихо, тьма разделяла их островками света. Лин склонилась к уху Леандра, зная, что рискует, произнося слова:

— Кимбралин Амаристот.

Леандр отпрянул и посмотрел на нее. Он тряхнул головой.

— Та, что пропала. Конечно.

Она прижала ладонь к его рту.

— Никому не говори, Леандр. Мой брат может быть в городе.

Упоминание Райена приструнило его. Она вспомнила последнюю встречу и его подарок на прощание. Кости запястья все еще болели порой. Но она смогла играть на лире всю ночь с Валаниром Окуном, это Райен не отнял.

Леандр взял ее за руку, встал, не отпуская. Он использовал ее руку не как опору, чтобы встать, и это оказалось важным. Леандр вернулся, тот, что научил ее заботиться о себе в дороге, который помог не умереть от голода зимой. Его мелодии звучали беспечно, обо всем, так было до тени конкурса. Он увидел в ее глазах вопросы, но сказал лишь:

— Спасибо, что рассказала мне, Лин. За доверие.

— Леандр, все будет хорошо, — сказала она. — Ошибки на конкурсе никто не помнит. И после бала Гелвана…

— Тихо, — он прижался губами к ее рту.