Последняя подлодка фюрера. Миссия в Антарктиде

— С 500 метров — не более Ройтер выпустил торпеду точно в форштевень эсминца. Хрюшка «поднырнула» под нос корабля, поднятый волной, и ударилась о киль в районе кормы. Взрыв! Как апельсины из перевернутой корзинки, в воду посыпались глубинные бомбы, часть на взводе, часть — просто безвредные бочки. Эсминец и лодка шли на предельных скоростях встречными курсами. Корабль, получив повреждения, начал проседать на корму и к моменту, когда они встретились, уже был довольно сильно подтоплен. Развороченная корма ударила в боевую рубку лодки. И хотя U-2413 к тому времени имела значительный дифферент на нос (Ройтер отдал приказ на уклонение и погружение), избежать сильного удара не удалось. Чудовищный скрежет, гулкий звон металла о металл, лодку тряхнуло так, что командира отбросило к стене боевой рубки. В центральный пост хлынула вода. Последнее, что увидел Ройтер, — яркая вспышка света, снова оглушительный грохот, как будто катилась по булыжной мостовой пустая металлическая бочка, а дальше… — дальше тишина.

* * *

Морская война, пожалуй, не столь безобразна, как сухопутная. На море не остается ни гор трупов, ни сгоревших городов, ни выжженной земли, ни битого кирпича. Покореженные стальные монстры исчезают в пучине без следа. Изуродованные тела и мусор разносится волнами на сотни миль, и через сутки невозможно уже догадаться, что на этом месте только что пылал огонь и гибли люди. Все скрыла поверхность вод. И над ними раскинулся шатер небес. Все чинно и величаво. Волны как катились, так и будут катиться своим курсом, чайки, расправив крылья навстречу ветру, как носились над жидким топазом вод — так и будут носиться еще и через 100 и через 200 лет.

Сумерки, пришедшие с Востока 24 ноября 1944 года, застали центр 46-го квадрата в следующем состоянии. На волнах, выпуская черное пятно соляра, дрейфовал корпус авианосца. Часть самолетов, те, что не успели взлететь, а таких было большинство, съехали с палубы и оказались в воде. Они раскачивались на волнах, как разбухшая пачка сигарет в весенней луже. Решения покидать корабль пока не было. Но и двигаться самостоятельно он не мог. По прилегающей акватории барражировали 2 эсминца. Они остервенело кидали в воду бочонки глубинных бомб, воздух сотрясали разрывы а из воды поднимались белые фонтаны. Вдалеке догорало нефтяное пятно от заправщика. Печальный итог битвы: 5 эсминцев, 1 крейсер, 1 вспомогательный корабль-заправщик — потоплены. 1 ударный авианосец — поврежден. Можно считать — тоже потоплен. Он практически непригоден к буксировке. С одной стороны. С другой — 4 самолета и одна подводная лодка…

Дёниц находился в подавленном настроении. Он боялся спрашивать про судьбу U-2413. Но спрашивать было нужно. Он не удивился, что связь с лодкой потеряна. Такое бывало с Ройтером не однажды, он не удивился тому, что потеряны все 4 бомбардировщика. Так должно было произойти. Ребята знали, что даже в том случае, если все пройдет успешно и они отбомбятся как положено, на обратную дорогу у них не хватит топлива. Максимум, на что они могут рассчитывать, — это надувной плот и… плен.

— Господин гроссадмирал! Господин гроссадмирал! Они повернули!

Авианосная группа, понеся потери, изменила курс. Теперь она шла на север, еще видимо до конца не отказавшись от своих амбиций. Во всяком случае, кучка «камикадзе» смешала карты англичан. Без заправщика такая орава не сможет действовать активно. Теперь их путь либо назад, описав небольшой круг, либо в Мурманск к союзникам.

— Все-таки он сделал это…

Дежурный офицер положил перед Дёницем сводку. Ройтер выполнил свою боевую задачу. Он снова победил… Вот только что-то радости от такой победы было немного. Перед глазами гроссадмирала проплывали картины. Ройтер с обычным своим хулиганским прихцуром печатает шаг по качающейся палубе лодки — в бинтах и копоти после «Бисмарка». Ройтер во время награждения своим первым Железным крестом. Ройтер на отходящей от пирса IX D2 — отдает честь. Это был последний из могикан. Ас еще довоенного призыва. Он презирал смерть, он был настоящим рыцарем моря, потомком викингов, но смерть догнала его, как рано или поздно догонит каждого, кто осмелился бросить ей вызов. Бессмертных на этой земле и в море нет.

Год назад оберлейтенант Хельмут Ройтер погиб за родину и фюрера. Сегодня за родину и фюрера погиб гауптштурмфюрер цур зее Конрад Нойман. Не каждому в этом мире выпадает такая яркая завидная судьба.

Англичане ушли на север. Норвежские базы в безопасности… Никогда более ВМФ его величества не пытался их атаковать. Впрочем, оставалось не так уж и долго до окончательной развязки. И она приближалась неумолимо.

* * *

— Господин штурмбаннфюрер! Камрад Ройтер! — услышал Ройтер голос Карлевитца. Тьму прорезал свет переноски. Он был не ярким, но бил по глазам как меч. Тишина превратилась в гулкое уханье полого чрева подлодки. Где-то травило воздух, искрили порванные провода и люди ковырялись на нижнем ярусе.

— Б…ь! Карлевич! Ну какого х…! Мне Шепке уже наливал… — начал Ройтер нарочито недовольно. Может быть, такая бравада поднимет дух команды.