Последняя принцесса Белых Песков

Тарквин кивнул. Вдруг он нахмурился, встряхнул головой и потянул Грэйс за руку, усадив к себе на колени.

– Не нужно говорить за меня, я сам умею.

– Я тебя слушаю, – прошептала Грэйс. Желание закрыть глаза боролось с потребностью непрерывно смотреть на Квина, поэтому она очень медленно моргала.

– Да, сейчас. – Тарквин тоже заговорил шёпотом. – Дай мне ещё минуты две… или десять…

Но прошёл почти час.

Поцелуи изредка прерывались ради бессвязного шёпота: что-то о тоске, о сердце, которому теперь придётся вместить в два раза больше любви – вот оно уже расширяется и давит в рёбра. После одежды, оставшейся на спинке стула, сброшенных на пол подушек, смятых простыней, смеха, слёз, прикладывания ладони к изменившимся размерам – они сидели на полу, завернувшись в одно одеяло, и по очереди пили чай из одной чашки.

– Тебе нравится имя Алиса? Я надеюсь, что нравится, потому что я давно её так называю.

– Очень нравится! – быстро ответил Тарквин. Сейчас бы сюда Саймака с его бумагами: король, взъерошенный и безотказный, подписал бы всё не глядя. – А почему?

Грэйс отставила пустую чашку. Их пальцы опять переплелись.

– Потому что в Стране чудес.

7. Все беды из-за любви

Джек больше не рассказывал сказок.

С последнего испытания прошло шесть дней. Рана на боку зажила, кошмары побледнели, но, вспыхнув однажды, Джек не смог опять надеть маску холодного спокойствия и продолжить играть по старым правилам. Когда Морн прислал за ним, Джек попросил передать верховному судье, что воображение его иссякло, а все истории растворились в кровавом оттенке пруда.

– С верховными судьями так себя не ведут, – заметила тогда Фред. Она завела привычку проводить вечера в комнате Джека, есть его конфеты и расспрашивать о днях минувших.

– А я даровал себе привилегии по праву…

– По какому?

Джек вымучил кривую усмешку:

– По праву рассказчика.

– А я думала, будущего мужа принцессы.

Фред хихикнула. Джек пульнул в неё бумажкой от конфеты.

За это время принцесса познакомилась с претендентами в мужья. Их вызывали хаотично, по одному, в разное и часто странное время. Всех, кроме Джека. Он одновременно радовался и злился, чувствовал себя выброшенной на берег рыбой: какие-то люди столпились вокруг, разглядывали, обсуждали и решали, в какую сторону пнуть.

Этой ночью Джеку не спалось. Внутренние часы говорили, что уже далеко за полночь, а он лежал с открытыми глазами. Фред всё-таки выпросила его дневник и поспешно удалилась к себе, пока не отобрали. Наверняка она до сих пор читала. А Джек параллельно с ней вспоминал всё, что написал, и то, что оставил только в памяти. Хранитель историй, он мечтал начать новую, но с прежними главными героями.

Послышался тихий стук в дверь. На некотором отдалении от порога вырисовался силуэт девушки – уже знакомой Джеку служанки принцессы. Она приложила палец к губам и кивнула, приглашая следовать за ней. Тайное полночное свидание, мрачно подумал Джек.

Или тайное убийство.

Его вели пустыми коридорами, через скрытый гобеленом проход и другой, за мнимой декоративной решёткой, по спиральной лестнице – вниз. Посланница принцессы, одетая в тёмный халат, почти растворилась в полумраке спящего дворца. Только её длинная белая коса с ажурной подвеской на конце маячком покачивалась в такт шагам.

Вот и заброшенные этажи, которые давно принадлежали не людям, а пустыне. Девушка сняла со стены приготовленный кем-то горящий факел, и они пошли дальше по широкой галерее. Когда-то она наверняка была залита солнечным светом, теперь за мутными витражными окнами была лишь пустота. Слой песка скрывал мраморные плиты, стелился у оснований колонн и почти поглотил рухнувший с потолка канделябр.

Не удержавшись, Джек коснулся шершавой стены, обрисовал пальцами едва видимую роспись. Застывшее в веках безмолвие подземной части дворца одновременно пугало и завораживало его. Тонкий силуэт девушки впереди не подходил этому месту, казался слишком живым.

Они свернули несколько раз, миновали ряд арок и остановились в круглом эркере с замурованными окнами. Джек будто очутился на морском дне, где недавно затонул корабль с сокровищами. То тут, то там в песке виднелись шкатулки, книги, вазы с сухими цветами и закупоренные сосуды. В центре эркера стоял, накренившись, маленький сервированный столик, на котором чудом удерживались одинокий бокал и тарелка с сушёными фруктами.

Девушка пристроила факел в кольцо на стене, после чего уселась у стола прямо на песок в позе для долгой беседы.

– Прости за поздний час, северный рассказчик. – Она неловко пожала плечами. – Мне не хотелось, чтобы нам мешали. Или подслушивали.

Джек не успел ответить: за спиной раздалось глухое рычание. Белый лев вальяжно прошествовал мимо и улёгся у стены, положив передние лапы на большую книгу в потёртом переплёте.

– А Зефир как же? – спросил Джек с нервным смешком.

– Он никому не расскажет.

В доказательство этих слов лев закрыл глаза и притворился спящим.