Последняя сказка

Госпожу Дольвейн и Омарейл разделяло несколько метров, но принцесса отчетливо видела лицо Совы, видела, куда был направлен взгляд темных глаз. Вот Совалия взглянула на толпу, которую сдерживали гвардейцы – те уже не стремились к королевской чете так рьяно, но отголоски влияния Омарейл заставляли их тянуться к монархам, – проследила взглядом до самого возвышения, словно чувствовала шлейф чужих эмоций.

И будто по щелчку, будто точно зная, куда смотреть, Совалия перевела взгляд на прильнувшую к колонне принцессу. Наверное, так ощущает себя дерево, в которое попала молния. Все внутри Омарейл содрогнулось, по коже пробежали мурашки, по позвоночнику прошла неприятная волна. Принцесса не стала даже пытаться спрятаться.

– Двадцать семь лет назад, когда была возведена эта стела, – раздался громкий голос Мира Ленара, – в ее основании было спрятано истинное предсказание! И сейчас я извлеку его!

Глаза Совы чуть сузились, она будто пыталась прочитать мысли и эмоции Омарейл, хотя обе знали, что это невозможно. Принцесса сомкнула губы, до того испуганно раскрывшиеся, гордо подняла подбородок. Сова стиснула зубы, а затем вдруг прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Намеревалась внушить что-то толпе? Король и Королева переглянулись и взялись за руки. Гвардейцы плотнее обступили их. Люди, стоявшие у входа в Храм Света, стали озираться. Скоро до Омарейл донесся их страх. Раздались тревожные голоса.

– Вот и началось, – напряженно произнес кто-то. – Нужно отсюда уходить.

Мир Ленар в это время при помощи соратников спустился с постамента.

Даррит внимательно наблюдал за «провидцем» и, судя по напряженному взгляду, продолжал внушать толпе нужные чувства. Но Сова могла все испортить, поэтому Омарейл собрала силы и стала посылать волны любопытства – это было самое простое в тот момент, так как ей и самой хотелось знать, чем закончится это противостояние. Сработает ли их с Нортом план? Не напрасно ли они путешествовали в прошлое?

Это было странное ощущение, будто потоки то холодного, то горячего воздуха осторожно касались ее и уплывали. Только вместо разных температур Омарейл улавливала разные эмоции. Было так трудно в этом водовороте еще и внушать свои, но она старалась, понимая, что Сова может разрушить все.

Ленар медленным шагом двигался к стеле. Люди расступились, над площадью повисла напряженная тишина. Если кто-то и переговаривался, то негромко, боясь спугнуть что-то важное.

Омарейл снова бросила взгляд на Сову. Та неотрывно глядела на принцессу. Захотелось остановить все это, сбежать, спрятаться. Но Омарейл, изображая уверенность, которой не чувствовала, многозначительно подняла бровь. Секунда – и Сова медленно покачала головой. Принцессе потребовалась вся ее воля, чтобы не погрузиться в ощущение, что она совершает ошибку. Подавляя нервный глоток, она подняла подбородок и повернулась к площади.

Мир Ленар прошел две трети пути. Человеческий коридор был довольно широк, и, как ни странно, никто не пытался остановить мужчину или, напротив, помочь, составить компанию. Омарейл невольно отметила, как блестела его лысина в свете солнца. В тот момент она осознала, что снова была весна, что осень осталась в прошлом, а сейчас на дворе был пятый месяц. Все пробуждалось, воздух пах сладко и многообещающе, природа сулила новое начало. Разве может в такой светлый, прекрасный день произойти что-то плохое?

Сердце принцессы тревожно забилось, потому что в минуты, когда вершилась ее судьба, все это упоение казалось особенно хрупким.

Ленар наконец добрался до стелы. В его руках были инструменты, которые передал ему Даррит. Омарейл быстро отыскала Норта взглядом – тот выглядел неважно, бледный, лицо блестело от пота, волосы прилипли ко лбу. Толпа справа от Омарейл, ближе к Храму Света, беспокойно загудела, и принцесса осознала, что перестала внушать эмоции, перестала бороться с влиянием Совы, и та снова начала побеждать, захватывая страхом все больше зрителей. Тревога переросла в панику, распространяясь, как заразная болезнь. И принцесса чувствовала, что ее сил не хватает. Она не умела настолько искусно пользоваться даром, чтобы подавлять эмоции такого количества людей. Напротив, теперь она перенимала их. Волнение в ее груди превращалось в истерику.

И тут все затихло. Она обернулась и увидела, что из Храма Света стали выходить люди – почетные гости, которые присутствовали на церемонии. Гвардейцы позволили им выйти к толпе. Среди них в изумрудном камзоле с почти черным плащом, накинутым на одно плечо, стоял Ил Белория. Его лицо было сосредоточенным, а взгляд направлен прямо перед собой, но, кажется, Патер ничего не видел. Омарейл обернулась к балкону: Сова тоже смотрела на Патера Нортастера, ее обычно полные губы превратились в тонкую нить. Нарастающий ужас в душе начал отступать, принцесса снова смогла ровно дышать.

Тем временем Ленар вновь поднял медный конус и заговорил: