Последняя сказка

– Пройдет какое-то время, прежде чем Сова сообщит, что он ее сын. Будет неправильно шокировать народ сначала моим появлением, потом появлением Норта, это покажется всем странным. Поэтому мы подождем. В это время Норт не сможет просто приходить ко мне во дворец. Возможно, ему нужна будет поддержка. Кто-то, с кем он сможет все открыто обсудить. Наверняка он будет отказываться…

– Но я заставлю его принять мою помощь. – Май решительно сжал кулак. – Не переживайте, Вашество, если потребуется, я засуну свою помощь ему в горло.

Несмотря на то что друг ни на секунду не переставал отшучиваться, Омарейл знала, что могла на него положиться.

– Ты сам можешь возвращаться домой, – сказала она ему. – Официально свидетелей того убийства, в котором тебя обвиняют, больше нет. Нам удастся замять дело.

– Да-а, – протянул Май, откидываясь на спинку кресла, – я бы сказал, что коррупция и кумовство – несомненное зло, но меня хотят отправить в тюрьму, так что я готов принять тьму, – а затем вздохнул и добавил: – Так и дружи с принцессами…

Раздавшаяся трель разбудила Даррита и заставила вздрогнуть Мая и Омарейл.

– Луна и Солнце, сколько времени? – переполошилась принцесса. – Два часа ночи! Кто это может быть?

Она встала посреди комнаты, не понимая, что делать.

– Так, скорее всего, пришли либо родители, либо Сова, – начала рассуждать она вслух. – Они не видят гостиную, но видят Комнату Встреч и меня, поэтому вам, – Омарейл взглянула на ночных визитеров, – нужно сидеть тихо и не высовываться.

Она поправила платье, волосы и, убедившись, что Мая и Даррита нельзя было увидеть из Комнаты Встреч через открытую дверь, вышла из гостиной.

– Омарейл, – раздался голос Короля. – Мы пришли к тебе с хорошими вестями. Здесь я, мама, Бериот, Севастьяна, Совалия и Ил Белория.

Она сглотнула и кивнула.

– Вот это делегация, – нервно хмыкнула принцесса. – Можно подумать, у меня сегодня день рождения.

– Почти так, дорогая, – произнесла Королева с улыбкой в голосе.

Принцесса напряженно вздохнула.

– Совет Девяти завершен, – услышала она слова Ила Белории. – Все Патеры проголосовали за ваше освобождение. Вы официально свободны.

Омарейл была рада, что ее и остальных разделяло стекло. Она не знала, как бы они отреагировали на ее не соответствующие ситуации эмоции: досада, страх, что это ошибка, тревога, что семья решит открыть двери в ее комнаты прямо сейчас, когда в гостиной было сразу два тайных посетителя.

– Это славно, – выдавила она, но, понимая, что по ту сторону зеркала ожидали иной реакции, улыбнулась и добавила: – Трудно поверить!

– Думаю, мы можем сделать это, – произнесла мама, явно обращаясь к остальным.

– Да, дядя, пожалуйста, ведь это теперь закон, – взмолилась Севастьяна.

Омарейл нервно откашлялась.

– Что скажете, Бериот? – спросил Король.

– Не вижу никаких препятствий.

– Совалия?

– Я уже давно огласила свое мнение на этот счет, публично, перед народом: принцесса может быть свободна.

Резко встав, Омарейл пыталась придумать повод задержать гостей, но уже слышала, как они покидали Комнату Встреч, чтобы пройти ко входу в ее покои.

Она выскочила в гостиную, чтобы предупредить Даррита и Мая – но их там не оказалось.

Ручка повернулась, двери распахнулись. В этот момент сердце принцессы забилось чаще, выдавая возбуждение. Небо, неужели это действительно случилось?

Но где же были Норт с Маем? Они услышали разговор и спрятались?

В гостиную, держась за руки, вошли Король и Королева.

Омарейл бегло оглядела комнату, проверяя, не осталось ли улик, что кто-то тайком пробрался к ней ночью. И тут она заметила, что портрет деда чуть покосился. Они ушли! Видимо, догадавшись, к чему шел разговор с семьей, Даррит решил покинуть башню, чтобы избежать неприятностей.

Наконец принцесса выдохнула и взглянула на людей, заполнивших комнату. Ее покои всегда казались ей большими, но теперь, когда здесь были мама, папа, сестра, Бериот, Сова, Ил, стало тесно. В гостиной даже не было столько мест, чтобы сесть. Диван для двоих, кресло, стул за большим письменным столом – вот и все.

– Если позволите, я зажгу лампы, – предложил Белория.

Со светом и вправду стало как-то приятнее. В темноте казалось, что это пришли заговорщики, замыслившие преступление против короны, при лампах же ситуация кардинально менялась. Поздравления, слезы и улыбки – все это прошло для Омарейл будто в тумане.

– Принцесса, – услышала она голос Совы, отпуская Севастьяну.

Омарейл повернулась к госпоже Дольвейн, та стояла, разведя руки, приглашая в свои объятия. Принцесса вспыхнула от негодования: что это было, издевка? Попытка вывести из себя? Проверка на сдержанность?

Когда пауза затянулась и все в комнате обратили внимание на немую сцену, Омарейл сделала шаг вперед. Она смотрела Сове в глаза, силясь одним выражением лица показать всю свою ярость. Но та лишь любезно улыбалась, ожидая.

Если можно передать объятием ненависть, Омарейл сделала это. Сова же прошептала ей в ухо:

– Вы умница. Все делаете правильно.