Последняя ставка

Сбивало с толку то, что эта улица оказалась практически пустой; впереди стояло у тротуара такси с работающим мотором, а по противоположной стороне улицы, под высоким выступающим вторым этажом многоэтажного паркинга шел в одиночестве мужчина в комбинезоне. Крейн бежал к такси… но краем зрячего глаза увидел, как человек в комбинезоне вопросительно оглянулся в сторону Фримонт-стрит и указал на Крейна.

– Да! – проорал кто-то из-за спины Крейна.

Человек в комбинезоне неожиданно повернулся к Крейну, пригнулся и вскинул в его сторону сложенные в замок руки.

Бах.

Белая вспышка на мгновение заслонила кулаки «рабочего», а за спиной Крейна от стены полетели крошки бетона.

Без раздумий, как будто за него действовал кто-то другой, Крейн расстегнул молнию на куртке и выхватил оружие; следующий выстрел отколол кусок бордюра на тротуаре перед ним, но он поднял револьвер обеими руками, направил в сторону человека на той стороне улицы и нажал на спуск.

Грохот выстрела оглушил и потряс его, отдача, казалось, перетряхнула кости в растянутом запястье; он попятился и тяжело сел на тротуар.

Со стороны Фримонт-стрит раздались еще два громких хлопка, гулко разнесшихся по пустынной улице. Крейн посмотрел туда, мигнул, разгоняя красное светящееся пятно, застилавшее взор, и увидел и толстяка, и объемистую сферу; фигура быстро росла, приближаясь к нему и размахивая на бегу бесформенными руками.

Он встал и взвел курок, боясь даже думать о том, что следующий удар отдачи сделает с его запястьем. Потом краем искусственного глаза увидел женщину, стоящую рядом с ним, и снова, невольно, повернулся, чтобы разглядеть ее.

На этот раз она оказалась реальной: низкорослая азиатка, выглядевшая лет на двадцать пять, одетая в униформу таксиста, схватила его за руку.

– Пристрелишь их из машины, – торопливо сказала она, – когда будем уезжать. Садись быстрее!

Крейн разогнул палец, лежавший на спусковом крючке, и поспешно залез на пассажирское сиденье; женщина уже оказалась за рулем, и не успел Крейн захлопнуть дверь, как внезапное ускорение прижало его к спинке кресла.

Глава 29 Мистер Аполлон-младший собственной персоной

Крейн сунул револьвер обратно за пояс. Машина с выключенным светом свернула, визжа шинами, влево, на Бриджер, пронеслась мимо темного в эту пору здания суда, поймала зеленый светофор на перекрестке со Стрип и углубилась в темные проезды за ним.

– Я попал в того парня, – пропыхтел Крейн, сидевший, вцепившись в подлокотник и глядя на несущийся навстречу асфальт, – в которого я… стрелял?

– Нет, – ответила водитель. – А вот толстяк, гнавшийся за тобой, попал. Два выстрела, два попадания – и мистер Комбинезон шлепнулся на мостовую. Кто он, этот толстяк?

Крейн нахмурился, пытаясь вынудить пьяный рассудок вообразить причину, по которой толстяк мог решить спасти его.

Впрочем, он почти сразу же сдался.

– Честно говоря, не знаю, – сознался он. – А ты?..

– Бернардетт Дин, – ответила она. Машина свернула направо на Мэриленд-парквей, и теперь они ехали с нормальной скоростью по кварталам с большими деревьями, уличными фонарями и старыми домами.

На сиденье между ними лежали две бейсболки; она взяла одну и привычным движением натянула ее на голову с затылка, так, что кепка собрала длинные черные волосы.

– Называй меня Нарди. И тоже надень кепку.

– И каким образом, – осведомился Крейн, послушно надевая бейсболку, – ты во всем этом замешана?

– Погоди минуту. Открой бардачок; там лежит что-то вроде мышиной шкурки – это искусственные усы. Прилепи их себе.

Крейн открыл бардачок. Усы напоминали, скорее, клочок лошадиной шкуры, и, когда он прижал их верхней стороной к небритой верхней губе, волоски закрыли рот. Он подумал, что стал теперь похож на Мавраноса.

Он развалился на сиденье, так что барабан револьвера уперся ему в тазовую кость.

«Нынче ночью на Фримонт-стрит пушки, куда ни глянь», – подумал он.

Мысль пробудила эхо в его мозгу, и он рассмеялся, негромко и горестно, поняв, что именно это обреченный англичанин имел в виду, когда сказал: «Ж’ть ск’лько п’шек».

– Мы объедем квартал «Фламинго» в темную сторону, – сказала Нарди, – чтобы удостовериться, что тебя не чуют.

Крейн вытер глаза манжетой рубашки.

– «Фламинго»… в темную сторону?..

– Против часовой стрелки, – пояснила она. – В старину говорили «против солнца», то есть против часовой стрелки – навстречу темноте. А наоборот будет «по солнцу», навстречу свету.

Крейн вспомнил, как Оззи именно этими словами велел ему и Арки поменять шины на «Сабурбане». Вот, значит, о чем говорил старик. Никчемная чушь. Он вздохнул и устроился поудобнее на сиденье с обивкой крысиного цвета.

– От тебя разит спиртным, – с явным изумлением сказала Нарди. – Крепким спиртным! Ты пьян?

Он задумался.

– Трезвее, чем был в казино. Но, в общем – да, я определенно пьян.