Последняя стычка у Йеллоу-Бат

С шумом раздула ноздри лошадь, щелкнуло о камень копыто, кто-то поерзал в седле и вздохнул. И — снова тишина. Том Кедрик сидел на светлом жеребце, ровно пятнадцати ладоней в длину, со стального цвета грудью и совершенно белым крупом, словно обрызганный черными пятнами, по форме напоминающими большие слезы — стройный конь, сильный и быстрый, с живыми, умными глазами и чуткими ушами.

Когда они собирались в дорогу, Ларедо Шэд восхищенно рассматривал коня, обходя его со всех сторон.

— Счастливчик! Вот это жеребец! И где только ты его отыскал?

— У навахов. Это боевой конь индейцев из племени Проколотые Носы, их резервация очень далеко.

Кедрик наблюдал, как люди собираются на дело, как придирчиво разглядывают его западную одежду и низко подвешенные револьверы. Накануне Тома видели в костюме, в котором он приехал из Нового Орлеана, а теперь можно было оценить его по своим собственным меркам.

Том был высок и строен, из вчерашней одежды на нем остались лишь черная шляпа с плоской тульей и сапоги для верховой езды на высоких каблуках. Сегодня он надел серую шерстяную рубашку и повязал вокруг шеи черный шелковый платок. Джинсы тоже были черные, и два револьвера чуть покачивались именно в том положении, чтобы их легко можно выхватить.

Когда все были готовы, Кедрик коротко скомандовал:

— Отлично! Поехали!

Они сели на лошадей. Кедрик отметил худого, жилистого Дорни Шоу, грузного Си Фессендена, тощего, с заостренными чертами лица Пойнсетта, приземистого светловолосого Ли Гоффа, Клаузона с озлобленным лицом — самого старшего в группе — и худощавого техасца Ларедо Шэда. Выехав вперед, Кедрик оглядел свой отряд. Пожалуй, драться они могут. Шоу, поглядывая на его револьверы, спросил:

— У тебя не кольты?

— Нет, предпочитаю русские 44-го калибра. Хорошее оружие, надежное. — Кедрик кивнул на тропу перед ними: — Вы уже ходили этой дорогой?

— Да, конечно. Мы сделаем привал у одного источника, прямо за Норс-Форк. Потом надо будет пересечь несколько глубоких каньонов и обойти большую вершину, которую индейцы и испанцы называют Орфан. Все это дикие земли. Ну, а там уж и со скваттерами повстречаемся. — Он слегка осклабился, показав белые ровные зубы. — Городишко их занимает всего-то пол-акра под холмом.

— Дорни, — вдруг спросил Гофф, — а ты не хочешь во время нашей прогулки кое-куда завернуть?

Клаузон хихикнул:

— Хочет, хочет. Ему бы следовало давно отказаться от этой затеи, но нашего Дорни не так-то просто сбить с пути. Да только этой девчонке подавай кого поважнее, чем простой вояка с Запада.

— А какая она хорошенькая! — восхищенно заметил Гофф. — Хорошенькая, а любовь ни с кем не крутит.

— Может, уже и крутит, — сухо предположил Пойнсетт. — Может, от нее он и получает все новости, которые докладывает Кейту. Уж слишком он хорошо знает, что вокруг происходит.

Дорни Шоу с каменным лицом повернулся к спутникам.

— Заткнитесь! — холодно сказал он.

Хотя Пойнсетт был гораздо старше Дорни, он съежился и промолчал, лишь глаза его сверкнули откровенной ненавистью. Притихли и остальные, раз уж Пойнсетт, человек не робкий, суровый и озлобленный, не решился связываться с Дорни.

Кедрик, наблюдая за своими спутниками, заметил, что все они явно избегали ссориться с Шоу, даже большой и сильный Фессенден, на счету которого было двадцать убитых. Он был единственным из группы, кого Кедрик встречал раньше. Интересно, помнит ли его Фессенден? Том решил выяснить это позже. ;

На привале не было той дружеской атмосферы, какая обычно царит в лагере ковбоев. Наемники были угрюмы и раздражительны. Пожалуй, только Шэду было все нипочем. Клаузон, с всеобщего молчаливого согласия, взял на себя роль повара, и оказалось, что готовил он отлично.

Том ел и размышлял. Эту работу ему предложили в Новом Орлеане. В то время он очень нуждался в деньгах. Гюнтер выдал задаток, чтобы Том приехал сюда. Если Кедрик уволится, деньги придется вернуть. Однако чем больше Том присматривался к своему отряду, тем больше убеждался, что оказался в том месте, откуда лучше всего бежать — и поскорее.

Он не раз воевал по найму. Война стала его профессией, можно сказать, он родился воином. Его отец, бывший солдат, увлекался военной наукой, и Том с детства интересовался военным делом. Свои познания он получил большей частью от отца и еще от одного газетчика, который как-то прожил вместе с ними зиму и научил мальчика тому, что знал сам.

Кедрик прошел всю войну Севера и Юга. Это дополнило его теоретические познания практической подготовкой. Но хотя Кедрик был военным и ему приходилось убивать, душа его не огрубела.