Последняя тайна Распутина

Данные, полученные посредством расследования, были сообщены полковником Роговым той же самой ночью полицмейстеру 2 отделения Петроградского градоначальства генерал-майору Григорьеву и М. Чаплыгину, дежурному чиновнику в Префектуре.

Едва полицейские отошли от дворца, как легковой автомобиль проехал вдоль канала Мойки и остановился около небольшого пешеходного моста, выходящего прямо к дворцу. Было замечено, как вышли четыре мужчины. Их лица были закрыты какой-то черной материей. Как только пассажиры вошли в автомобиль, шофер немедленно погасил свои огни и на максимальной скорости уехал вдоль канала.

Эта сцена была засвидетельствована детективом, приписанным к охранке по имени Тихомиров, который был поставлен полицейским управлением, чтобы наблюдать за Распутиным. Тихомиров, предполагая, что замаскированные мужчины в маске, которые вошли во дворец не через главный вход, а от боковой двери, расположенной в задней части сада, были грабителями, поспешил через канал в отделение полиции и отсюда позвонил и сообщил о том, что он наблюдал, генералу тайной полиции Комиссарову»[243].

В картотеке агентуры Петербургского охранного отделения, хранящейся в ГАРФ, действительно имеются данные о филере (то есть сыщике-наблюдателе) Федоре Тимофеевиче Тихомирове, отставном унтер-офицере, из крестьян Ярославской губернии Мышкинского уезда, в звании полицейского надзирателя. Имеющаяся переписка о нем прослеживается до 1915 года.

Обращение сыщика к Михаилу Степановичу Комиссарову тоже не кажется невозможным. До марта 1916 года, когда его отправили в отставку, генерал-майор был помощником начальника Петроградского охранного отделения и считался одним из друзей Распутина: теоретически филер Тихомиров мог знать своего начальника. Интрига состоит в том, что сам Комиссаров находился не так уж и далеко от места убийства Распутина. Вот что показала его жена членам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. «С июля 1916 года мой муж нигде не служил и никаких отношений в Министерстве внутренних дел не имел. Проживал в гостинице „Астория“»[244].

Что делал в сугубо военном отеле этот весьма осведомленный человек, остается только гадать. Но, возможно, он выполнял там роль квалифицированного наблюдателя за сотрудниками британской миссии, также проживавшими в «Астории».

Тут надо указать и еще на один поразительный факт: сообщение Роберта Вильтона почти полностью, за исключением небольших деталей, текстуально совпадает с так называемым Донесением полиции от 30 декабря 1916 года, которое британский дипломатический курьер и ювелир Альберт Стопфорд, как он уверяет, получил от посла Бьюкенена. Этот документ с подзаголовком «буквальный перевод официального донесения, составленного полицией», якобы попавший в английское посольство прямо из штаба расследования, был опубликован Стопфордом в своих первоначально анонимных мемуарах в лондонском издательстве Хайнемана в 1919 году[245]. Правда, фамилия Комиссарова здесь уже отсутствовала.

И в неопубликованном материале Вильтона, и в сообщении, появившемся в мемуарах Стопфорда, мы также видим пересказ истории об автомобиле, в который погрузили тело и который впервые узнали со слов Арона Симановича.

И хотя многое в обоих материалах выглядит правдоподобным, часть изложенных историй с погоней и прочими лихими поворотами сюжета кажутся придуманными специально.

Однако сегодня понятно, почему в 1917 году «Таймс» отказалась от публикации сообщения Вильтона, ведь такая заметка могла вызвать подозрение в прямом контроле за русскими следователями со стороны англичан, а это привело бы к международному скандалу и прямому конфликту с царем.

Глава 14 Реакция прессы

Парадокс, но русская пресса узнала об убийстве Распутина намного раньше, чем полиция и прокуратура.

Сотрудник редакции «Петербургской газеты» писал: «В 2 часа ночи на 17 декабря я был послан в квартиру Распутина на Гороховой, 64, кв. 20, проверить слух об его убийстве, который был сообщен в это время в редакцию. Служащие дома, дворник и швейцар сообщили, что Распутин только что уехал на автомобиле. Это было в четверть третьего»[246].

Из этой информации непонятно, в четверть третьего Распутин уехал из дома или в это время туда прибыл корреспондент? Однако это «только что» в русском языке понятие растяжимое.