Последняя воля Нобеля

Он сжигает весь тираж, за исключением трех экземпляров, и они сто лет лежат, спрятанные от посторонних глаз.

Тебе заткнули рот, Альфред, раз и навсегда.

Тебя снова в последний раз обвели вокруг пальца и подло обманули.

Но теперь с этим покончено.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Вторник. 1 июня

В полночь пошел дождь. Небеса разверзлись, и на долю секунды местность осветило вспышкой кристально-чистой молнии.

Анника торопливо зашагала к машине, оставленной за забором. Из дома вышли судмедэксперты и принялись укрывать участок и дорожки кусками брезента.

Прикрывают возможные следы и улики, чтобы их не смыло дождем, подумала Анника. У экспертов было еще полно работы в доме, но они понимали, что потом им придется так же тщательно обследовать и сад. Люди быстро и сноровисто работали под дождем. Покончив с делом, они вернулись в дом.

Анника прикусила губу. Дело начинает принимать действительно странный и зловещий оборот. Почему эксперты так долго работают в доме?

Она достала из сумки сотовый телефон и позвонила на пост дежурного по отделу криминальной полиции. Слушая бесконечные длинные гудки, она смотрела на окна дома, но которым косо стекали струи дождевой воды.

Дом Эрнста Эрикссона находился всего в километре от Винтервиксвегена по направлению к Юрсхольмскому рынку. Это была классическая, построенная в двадцатых годах двухэтажная вилла с желтыми стенами. Сад был таким же непритязательным, как и ее собственный, но на заднем дворе здесь был большой пруд.

Дом был освещен ярко, как рождественская елка. Вспышки фотоаппаратов соперничали в яркости со вспышками молний. Было видно, что криминалисты осматривают весь дом. Один раз в окне второго этажа мелькнула гавайская рубашка. Значит, К. тоже здесь. Когда Анника приехала на место преступления, здесь были уже подразделения городской и криминальной полиции. Эксперты-криминалисты прибыли через пятнадцать минут.

Она снова посмотрела на дом, на ярко освещенные окна.

Полиция, совершенно очевидно, считает, что Эрнст Эрикссон был убит, но почему?

В редакции ей сказали, что он утонул в ванне. Это рассказал один из сотрудников газеты, весь день слушавший полицейское радио.

Возможно, это и так, но, возможно, и нет.

Типичный офицер полиции, стоявший в наружном оцеплении, был немногословен. Он произнес всего три слова: «Сдайте, пожалуйста, назад». Это никак не помогло прояснить картину.

Корреспондентов других СМИ не было — только она и туповатый фоторепортер Ульф Ольссон. Он сидел в своей машине, и Анника была почти счастлива, что ей не приходится его видеть.

Слава богу, что она практически не пила за ужином. В полиции взяли наконец трубку.

— Я хотела бы узнать, назначен ли уже руководитель расследования убийства Эрнста Эрикссона, — сказала Анника и затаила дыхание в ожидании ответа.

Было слышно, как дежурный офицер перебирает какие-то бумаги.

— Пока еще нет, — наконец ответил он.

Это косвенно подтверждает версию убийства, подумала Анника.

— Назначат Бролин? — спросила она и снова затаила дыхание.

На этот раз дежурный по существу ничего не ответил.

— Я не знаю, — сказал он.

Старший государственный прокурор Линда Бролин вела расследование убийства Каролины фон Беринг и двух охранников на нобелевском банкете.

— Назначать кого-то другого было бы неразумно, — рискнула предположить Анника, но офицер решил, что и так зашел слишком далеко.

— Обратитесь к нам позже, — сказал он и положил трубку.

Анника вытащила из уха динамик и снова посмотрела на дом. Там все стихло. Не было заметно ни движения, ни мелькания теней.

Уселись совещаться, подумала Анника. Обсуждают, что делать дальше. Может быть, они почти закончили.

В этот момент на дороге показался большой черный автомобиль, и Анника инстинктивно подняла руки, чтобы заслонить глаза от яркого света фар. Машина сбавила скорость и сквозь дождь выкатилась на подъездную дорожку дома Эрнста Эрикссона. Фары погасли, двигатель умолк.

Она присмотрелась сквозь ветровое стекло. Что за автомобиль?

Она рассмотрела машину.

Это был полицейский фургон, а не «скорая помощь».

Полицейские вызвали машину, чтобы увезти из дома труп. Это означало, что смерть Эрикссона не вызывала никаких сомнений. Но это означало и кое-что еще.

Это означало, что у покойника была отсечена голова от тела. За годы работы она несколько раз видела, как на место преступления приезжали такие вот автомобили, и каждый раз жертва была убита чрезвычайно жестоким способом.

«Эрнст, — подумала она, — что же они с тобой сделали?»

На дороге появился еще один автомобиль. Этот, правда, показался сзади. Анника посмотрела на его огни в зеркале заднего вида. Машина объехала ее внедорожник и остановилась впереди.

Неприметная машина, «Сааб-95». Анника вытянула шею. Интересно, кто внутри? Судебный медик, криминалисты?

Из машины вышли двое мужчин. Один из них нес в руке большой фотоаппарат.

Черт, конкуренты прибыли. Было бы лучше, если бы труп вынесли, когда она была здесь одна.