Последняя воля Нобеля

— Постой, постой, — сказала Анника и остановилась. — Должно быть, он или студент, или молодой ученый Каролинского института, судя по тому, что вы не находите странным, что он оказался в холодной комнате. То есть либо он выиграл в студенческую лотерею билет на банкет, либо работал на нем официантом…

Анника испытующе взглянула в глаза К.

— Он был официантом, — сказала она уверенно, — работал на банкете. Вы думаете, что он был каким-то образом причастен к преступлению. Он был находившимся внутри сообщником? Человеком, который отправил СМС: dancing close to st erik? Почему вы так думаете? Что он сделал, почему вы его подозреваете?

К. вздохнул:

— Возможно, он не соучастник. Может быть, он не знал, зачем его используют.

— Значит, он странно повел себя после убийства? — заключила Анника. — Проявляя чувство вины, иррационально? Другие студенты перестали его узнавать? Вам пришлось изучить все послания и все звонки массы непричастных людей за всю весну, чтобы попробовать отыскать какую-то связь между находившимся на банкете соучастником и Кошечкой, но, вероятно, вы ничего не нашли. Именно поэтому вас интересует, не видела ли я их вместе?

— Этот парень был круглым отличником, — ответил К. — Однако после убийства на банкете он начал пренебрегать своими рабочими обязанностями, потерял интерес к научным исследованиям. Вскрытие показало, что у него в крови было много всякой химической дряни, и, должно быть, перед смертью он страшно кричал, так как у него надорваны голосовые связки.

Анника во все глаза уставилась на К.

— Кошечка? — спросила она.

— Никто бы не подумал, что она умеет работать и так, — ответил К.

— И как же она работает обычно?

К. поднял на нее безмерно усталый взгляд.

— Ты слишком давно не работаешь, — сказал он. — Ты подзабыла об этом деле, да?

— Продолжай, — попросила Анника.

К. вздохнул.

— Мы знаем только, что она застрелила в Юрмале, в Латвии, двух человек. Это было через четыре дня после банкета. Она убила врача и бывшего американского военного моряка.

Несколько секунд он внимательно смотрел на Аннику.

— Как ты думаешь, откуда мы это знаем?

Анника, не отводя взгляда, молчала, лихорадочно соображая.

— Вы нашли пистолет, — наконец заговорила она. — Пули и пистолет оказались теми же, а отпечатки пальцев совпали с теми, какие вы обнаружили на оброненной ею туфле. В Латвии, на месте преступления, вы нашли отпечатки ее пальцев.

— Почти все правильно, — сказал К. — Их нашли наши латвийские коллеги. Эти отпечатки были в доме повсюду. У тебя есть какая-нибудь теория на этот счет?

— Почему она их застрелила и почему была так небрежна? Значит, что-то пошло не так, как планировали. Ты говоришь, что один убитый — врач? Значит, она была ранена.

— Рядом с телами было обнаружено ведро с застывшим гипсом, — сказал К. — Ну, если позволишь, то думаю, пора привлекать к делу другого участника соревнований.

Анника остановилась в дверях.

— Что из этого я могу написать? — спросила она.

— Мне помнится, что ты на карантине.

— Если мне повезет, то сегодня меня вернут из ссылки, — сказала она и подумала: «Или вышвырнут насовсем».

— Я скажу, когда будет можно, — пообещал он. — Сначала нам надо выкурить из берлоги клиента Кошечки.

— Что вы о нем знаете? — спросила Анника, вешая на плечо мокрую сумку. — Не считая того факта, что у него очень много денег.

— Если это он, — сказал К., закрывая дверь перед носом Анники.

Она вышла из лифта и открыла дверь новостной редакции. В первый момент ей показалось, что она ошиблась этажом. Ее окружал абсолютно незнакомый мир.

Отдел новостей исчез, так же как и спортивный отдел. Там, где раньше пили кофе, установили три телевизионные камеры, стены оклеили синими обоями.

Она остановилась, не зная, куда идти и как сориентироваться. Берит говорила, что вид редакции сильно изменился, но Анника не думала, что настолько. Сквозь море незнакомых лиц Анника наконец разглядела отдел новостей там, где раньше был отдел писем. Отделы развлечений и культуры находились там, где раньше сидели компьютерщики. Новый мир, новая эра.

«Надеюсь, Шюман знает, что делает», — подумала она, пробираясь к кабинету в дальнем конце редакции.

Занавески исчезли — мятые бежевые занавески, висевшие в ее закутке со времен Творения. Теперь стеклянные стены были покрыты теми же синими обоями, что и стены кафетерия. Над раздвижной дверью мигала светящаяся надпись «Эфир», и Анника несколько секунд постояла перед дверью, прежде чем войти.

Там, где прежде стоял ее стол, находился пульт звукооператора с массой рычажков, кнопочек и лампочек. На высоком крутящемся стуле, как сорока на колу, сидела девица с кольцом в носу и в огромных наушниках. Девица, двигая какие-то рычажки, что-то говорила в микрофон. Она бросила на Аннику ничего не выражающий взгляд, продолжая тараторить что-то о дорожном происшествии на Эссингском шоссе.

Анника застыла на месте, ожидая, когда девушка прекратит трещать. Та действительно умолкла, нажала какую-то кнопку, и зазвучала запись Мадонны.

— Что ты здесь делаешь? — спросила ее Анника.