Последняя заря

К вечеру четвертого дня пришли в Малин. Родное гнездо встретило князя женским плачем и причитаниями. Голосили по княгине, как по мертвой.

– Увели же ее в Киев! – наперебой рассказывали родичи Хвалимиру. – Прямо как взяли, так наутро и увели лебедь белую нашу, да с малыми детушками, лебедятушками.

– Ингер обоз отослал и две сотни при нем, и княгиню! – рассказывал Хвалимиру старший брат, Домослав. – Он сам-то на Искоростень пошел, а этих по дороге назад отослал.

– Так что же ты не упредил-то меня, полено! – не сдержался Хвалимир, еще не веря в такой ужасный исход.

– Так ты ж не велел! Велел упредить, когда он из города выйдет – я паробка послал. А что он своих отошлет – я тогда не знал. Это потом парни сказали – на Киев большая дружина ушла, а малая, значит, с князем…

– И сколько прошло? – От потрясения у Хвалимира кружилась голова. – Дней сколько?

– Да от как они к тебе пошли, я ж толкую! Раз, два… – Домослав стал припоминать. – Шесть дней с этим вот.

Хвалимир запустил пальцы в волосы, будто боялся, что иначе голова лопнет под напором ужасных мыслей. Шесть дней… А тут два обычных перехода. Даже по снегу обоз уже добрался до Киева, и нет никакой надежды его догнать, даже если они будут идти день и ночь без устали.

– А что, брате… – окликнул его озабоченный Домослав. – Как же дань-то?

– Что – дань? – глухо спросил Хвалимир, не поднимая головы.

– Мы ж по три куны дали ему… с нашего дома – десять. Ты говорил, что все нам вернется, мы и давали. А теперь что же выходит…

– Выходит, что все в Киев увезено, – со злостью ответил Хвалимир. – Сами же вы прохлопали!

– Дак а что мы? Ты же всех отроков и молодцев забрал, у меня тут одни старухи остались! Что я тебе, старух на русов ратью поведу?

Хвалимир молчал. У него не было сил на споры и брань. И с каждым мгновение сил становилось меньше, потому что он все глубже осознавал, в какую яму угодил.

Повышенная дань с половины земли Деревской, которая уже сейчас должна была попасть к нему в руки, уехала в Киев. Вместе с ней уехала его жена и все трое детей. Они теперь – заложники в руках киян. А те еще не знают о смерти Ингера и гридей. Когда узнают… Хвалимир зажмурился: когда там узнают, это будет означать немедленную смерть для Владимы и детей. И не было никакого средства этому помешать.

«Но если хоть кто-то вырвется и уйдет в Киев»… Что-то такое говорил ему Свенгельд на той встрече в холодной избе погоста, но потрясение мешало Хвалимиру сообразить.

«Если кто-то вырвется и будет подбивать к мести, я ничего не смогу для вас сделать…»

Ту встречу со Свенгельдом он затеял, чтобы обезопасить себя от мести киян. Но условие, на котором Свенгельд обещал ему безопасность, оказалось не выполнено. Не кто-то, а две сотни киян ушли невредимыми. И он, Хвалимир-Мал, убив Ингера и малую его дружину, навлек на себя месть всей Русской земли, но оказался перед ней совершенно беззащитен. Сделав прыжок к воле, не сумел зацепиться за край и рухнул в черную пропасть.

«Я ничего не смогу для вас сделать»… Полет ко дну было не остановить.

Часть третья

Глава 1

– Князь возвращается!

Услышав суету во дворе, Ельга вышла посмотреть. Уже вечерело, и никаких новостей не ожидалось, как вдруг…

На крыльце она наткнулась на Асмунда.

– Ингер возвращается! – с видом оживленным и встревоженным сказал он. – Свен там?

– Да… Не может быть!

Ельга кинулась назад в избу, Асмунд прошел за ней. Свен, расслышав несколько слов, встал им навстречу.

– Обоз полюдья в город входит! – доложил ему Асмунд.

– Бре… – Свен не поверил, но так переменился в лице, что у Ельги испуганно стукнуло сердце.

– Да я сам их видел у ворот! Все дружина и обоз! Обоз к ратным домам пошел, в город идут с полсотни, видно, он сам с гридями.

Свен замер, тяжело дыша. Ельга понимала его удивление – Ингера ждали из полюдья не раньше чем через месяц, Свен и сам так рано никогда от древлян не возвращался. За это время можно было успеть обойти не больше половины земли Деревской, так почему Ингер уже идет домой?

Однако в помертвевшем лице Свена было нечто большее, чем удивление. Если бы Ельга верила, что ее брат может бояться, то сказала бы, что это страх. Асмунд, стоявший у нее за спиной, осторожно положил руки ей на пояс, будто хотел успокоить. То, что он позволил себе такую вольность в воеводском доме, стоя прямо перед Свеном, означало, что новость и правда грозная.

В самом деле, сейчас Свену было не до такой безделицы. Глубоко вздохнув, он взял себя в руки, отпечаток страха растаял, его лицо приобрело обычное выражение решимости. Он оглянулся к стене, где висел его меч, и велел женщинам:

– Кафтан давайте. Пойду.

– К-куда? – пробормотала Ружана, тоже видевшая, что дело плохо.

– К нему. Узнаю, что стряслось, чего он с полпути домой тащится. Или он уже всю землю Деревскую разорил-попленил, или…