Последняя жемчужина

Она замолчала, бросив на него испытующий взгляд. Он заметил ее колебания.

– Подумали?.. – переспросил он.

– Ах нет, ничего, на мгновение усомнилась в твоих намерениях, но, я вижу, ты тут весь в работе. Ты молодой целеустремленный парень. Джейкоб в тебе узнает самого себя, таким же упорным и он был много лет назад. Он доверил тебе самое дорогое, что у него есть. Я знаю, ты его не подведешь.

Что скрывало непроницаемое выражение ее лица? И было ли это предупреждением, высказанным столь мягким тоном?

Если предашь моего мужа и дочь, тебе больше не будет места в этой стране!

Потом они сели в экипаж, чтобы ехать на станцию.

– Я хотела посмотреть, где мы будем жить, Джемми. Это будет чудесный дом, пиши мне и присылай все чертежи и фотографии. Я хочу все знать в подробностях. Наш дом должен быть восхитительным.

Они вышли на перрон, и он проводил их к вагону первого класса.

– Пиши почаще! – потребовала Эффи, подставляя щеку для поцелуя. – Я волнуюсь, когда от тебя долго нет вестей.

Джем махал рукой вслед уходящему поезду, испытывая одновременно и раскаяние, и облегчение. Все было в порядке. Марселла удовлетворена, дата свадьбы назначена, распоряжения были ему даны, они увидели, что на лесопильном заводе дела идут хорошо, что он занят своей работой, но на душе у него было неспокойно. Не стал ли он жертвой своего честолюбия и желания оправдать возложенные на него Джейкобом надежды? Он возвращался домой пешком по берегу реки, чтобы упорядочить свои мысли.

Это не Грета Слингер поймала его в ловушку необузданной страсти, это он сам загнал себя в сети, которые сам же и расставил. Он по своей воле вошел в эту золотую клетку, радуясь и гордясь тем, что был избран. Теперь дверь за ним медленно закрывалась, лишая его свободы. Но разве мог он подвести своих благодетелей?

Он стал думать о Грете. Понимает ли она, что он чувствует себя навсегда обязанным семейству Аллистеров и должен сдержать свои обещания? Грета сильная, а Эффи практически ребенок, нуждающийся в его опеке. Грета не пропадет, но мысль о том, что он больше никогда не будет с ней, причиняла ему боль. Он хотел обладать обеими этими женщинами, но это противоречило его натуре шотландца. Нужно найти другое решение. Он мог бы исчезнуть, оставив их обеих, и все начать с чистого листа. Глядя на широкую реку, он думал, что мог бы сесть на пароход и отправиться вверх по реке, в Миннесоту, затеряться там среди лесов, но он как будто слышал предостережение отца:

Ничто не дается без усилий, парень, только дурное имя… Мой сын не может быть трусом. Ты сам создал себе проблему, тебе и решать ее так или эдак, иначе ты мне не сын.

44

У Греты возникло желание избавиться от всего того, что напоминало ей о муже. Хотя в эту страну они практически ничего не привезли, все же было кое-что, что нужно было выбросить или отдать в благотворительную лавку, чтобы домой поехать налегке. Она не возьмет с собой ничего из принадлежавшего ему, даже его имя. Отныне и впредь она снова будет Гретой Костелло. Его страшная участь не находила сочувствия в ее сердце. Эта глава ее жизни завершена, но у них еще было недостаточно средств, чтобы они могли вернуться домой. Как же она теперь сожалела, что не оставила у себя жемчуг, который дал ей Джем! Да, он хотел от нее избавиться, но чего она ожидала?

Все, хватит с нее мужчин! Было так приятно совать вещи Эбена в мешок, но прежде нужно было срезать с них все дорогие перламутровые пуговицы. В благотворительной лавке они ни к чему.

Эбен всегда уделял особое внимание своей одежде и был настолько требователен к чистоте своих рубашек, что стирал их самостоятельно, развешивая затем сушиться, и никогда не позволял Грете их гладить. Ее это вполне устраивало.

– Срежь все пуговицы, – велела она Родабель.

Как же она была рада тому, что девочка уже почти поправилась!

Взяв в руки одну из лучших рубашек Эбена, Грета ощутила уже знакомую ей плотность в швах. Неужели? Она стала разрезать ножницами стежок за стежком, и вот на стол, одна за другой, посыпались жемчужины.

– А ну-ка, что тут у нас? – воскликнула она.

Ошеломленная Родабель уставилась на ее находку.

– Иисус, Мария и Иосиф! Они настоящие?

Взяв одну из них, Грета ощутила ее холод, оценила размер и цвет, попробовала на зуб. Поверхность жемчужины была слегка шероховатой.

– О да, его пресноводные любимицы. Он, наверное, не один месяц носил их на себе. Эта рубашка была на нем, когда мы уезжали из Англии. Теперь понятно, почему он никогда не давал мне ее стирать. Подумать только, я чуть не отдала ее вместе со всем остальным! Как думаешь, может, и в других вещах есть что-нибудь подобное?