Последняя жемчужина

Грета последовала совету мистера Блейка и дала объявление в «Йорк геральд», а кроме того пригласила столько людей на торжественное открытие своего магазина, сколько смогла, разослав приглашения владельцам соседних магазинов и их женам. Берт и Сэйди, преданные помощники, в подсобном помещении уставляли подносы напитками и закусками, чтобы разносить их гостям.

– А если никто не придет? – тревожилась Грета.

– Обязательно придут, – успокоила ее мать. – Люди любопытны и захотят узнать, что скрывается в занавешенных всю эту неделю витринах. И то, что на двери, тоже вызвало толки.

– Но там только вывеска – «Китти Костелло».

– Да, это хорошая идея, но золотая надпись ниже, она необычна. Все вещи яркие и красивые здесь…[22] Я ничего подобного раньше не видела. А теперь присядь. Ты выглядишь очень уставшей, девочка моя.

– Что, если им не понравятся мои яркие и красивые вещи? – сказала Грета, пристроившись на стуле рядом с матерью.

– Хватит уже причитать, иди переоденься.

– Я уже переоделась. Тебе разве не нравится мое платье? Оно новое, сшито специально для этого случая. Целесообразные платья – так называется подобная одежда, свободная и не стесняющая движений.

Грета гордилась нарядом, который сама придумала. Сшитое из лилового бархата и отделанное зеленой рубчатой тесьмой, оно было украшено большой эмалевой брошью в виде павлина.

– Этот цвет тебе идет больше, чем черный. Ты уже достаточно долго носила траур. Тем более после того, что он…

Мать помолчала.

– В нем ты выглядишь полноватой. Оно какое-то бесформенное. Я думала, это для маскарада. После всей этой беготни от тебя наверняка остались только кожа да кости.

Она, как всегда, говорила прямо. В последние месяцы Грета, несомненно, располнела, но такие платья оказались удачной маскировкой. Будучи почти на седьмом месяце, ей удавалось скрывать свой живот, но за последние несколько дней она так набегалась, что у нее отекли ноги и болела спина. Грета с трудом поднялась со стула, настраиваясь на то, что ей придется весь вечер стоять и улыбаться, хотя ее тело требовало отдыха. Когда магазин начнет работать в обычном режиме, она будет готовиться к родам.

Могла ли она не испытывать волнения, стоя на мостовой и любуясь раскрытой теперь витриной? «К. и М. КОСТЕЛЛО из Гудрэмгейта. Магазин жемчуга и других изящных украшений» было вытравлено на цветной стеклянной доске одним другом Ирен. Для ирландской девушки с задворков Йорка это было невероятным достижением. Правда, она уже давно не та девушка, а женщина, которая побывала на берегу величайшей реки Америки, пережила разорение и унижение и осуществила мечту всей своей жизни.

* * *

Родабель не верилось, что в их магазине может поместиться столько гостей. Она всем раздавала ликер в маленьких рюмочках, взятых напрокат в «Скрещенных ключах». Миссис Тодд, жена бакалейщика, красуясь в своей лучшей шляпке, с интересом разглядывала выставленные изделия вместе с дочерью мясника и миссис Уэбстер, что жила по соседству. Не меньшее внимание всех трех привлекала Ирен и ее подруги из коммуны Грейнджеров, пришедшие, чтобы поддержать мисс Грету. Вечер был необычайно жаркий и душный, как для сентября, и Рода едва не выронила поднос с рюмками, но, к счастью, ей на помощь пришел высокий молодой человек приятной наружности, с черными усами.

– Давайте, я за вас его подержу, мисс Бахус, – дружелюбно улыбнулся он ей. – Вы та самая девушка из Америки?

Она кивнула, стесняясь того, что на нее обратили внимание, и в то же время радуясь, что на ней ее лучшее полосатое платье, а волосы уложены пышными кольцами.

– Я Хэймер, сын мистера Блейка, рад с вами познакомиться. Помочь вам раздавать это?

– О нет, вы же гость! – возразила она, зардевшись.

– Тогда я хотя бы буду прокладывать вам дорогу, – предложил он.

– Благодарю вас, сэр.

Он раздвинул собой море пиджаков и жакетов, расчищая Роде проход к тем, кто стоял на улице перед витриной. Кое-кто из гостей качал головой.

– Она использовала строку из гимна для рекламы своего товара… Это нехорошо, так ведь? – сказала женщина в большом капоре, указывая тростью на написанное на двери.

Хэймер не замедлил встать на защиту Греты:

– Мадам, я полагаю, эти слова точно характеризуют продающиеся в магазине вещи, всевозможные яркие и красивые подарки. Слова «яркий» и «красивый» каждый может использовать, как хочет, не только в гимнах.

Родабель улыбнулась его находчивости, наблюдая за выражениями их лиц.

– Смелый ответ, – прошептала она.

– Это вы смелая. Преодолев такой путь, чтобы оказаться в Йорке, вы вынуждены выслушивать эти мелочные придирки, – заметил он.

– У меня не было другого выбора, когда мисс Грета уезжала. Кроме того, я хотела собственными глазами увидеть, какая она, Англия.

– И вам понравилось то, что вы увидели? – спросил он, глядя на нее с интересом.

Что она могла на это ответить?

– Англия не такая большая, как я ожидала. Когда-то я жила в Нью-Йорке, но этот, старый Йорк мне нравится больше, и мисс Грета очень добрая.