Последняя жемчужина

– Я знаю, она когда-то, очень давно, у нас работала. Я рад, что вам нравится Йорк, и рад, что вы сюда приехали.

– Я, пожалуй, пойду внутрь, там требуется моя помощь, – запинаясь, сказала Рода.

– Кстати, ваше имя означает «прекрасная роза». Вы знаете? – спросил он.

Она утвердительно кивнула.

– Но тут все меня зовут Рода.

– Вы будете работать в магазине?

– Думаю, да, или в подсобных помещениях.

– А я работаю в офисе отца в Лендале. Я как-нибудь приду посмотреть, как идут дела в магазине, если вы не против.

– Конечно, это будет замечательно, мистер Блейк.

– Прошу вас, Хэймер…

Улыбнувшись, Рода протиснулась в магазин.

Грета стояла за прилавком, отвечая на вопросы выбиравших маленькие булавки посетительниц. Лицо у нее было болезненно-красным, выглядела она изможденной.

– Принеси мне стул, – сказала она Роде одними губами, и та кинулась в подсобное помещение, где незнакомый ей мужчина показывал Ирен стул с высокой резной спинкой.

– Я думаю, он пригодится, если тут соберется очередь.

– Очень предусмотрительно, – сказала Ирен. – Рода, познакомься с мистером Блейком. Он сделал это для вашего магазина.

– Сколько же у нас сегодня Блейков? – спросила Рода. – С одним я уже познакомилась.

– Мой брат где-то здесь, и отец тоже. И я как раз очень кстати приехал из Лондона и остановился у них. Этот стул я сделал для дома, но здесь он нужнее.

Он был старше Хэймера, а лицо у него было такое же доброе. Рода сообразила, что он мебельщик, о котором все только и говорили, друг Греты из ее прошлого.

– Вы не возражаете, сэр, если я возьму его прямо сейчас? Мисс Грета просила принести стул. Мы на ногах с рассвета, чтобы все успеть подготовить, и она почти не спала в последние дни.

– В таком случае я сам его отнесу, – вызвался Эдмунд и стал пробираться к прилавку.

– Он замечательный парень, совсем простой, – прошептала Сэйди ей на ухо. – Она сделает глупость, если не проявит к нему интерес. Только молчи. Ей скажешь, что нужно делать, и она обязательно сделает наоборот. Матери ведь виднее, только она все равно меня не послушается.

– У меня не было матери, – сказала Рода.

– Я знаю, дорогая, но теперь ты член нашей семьи, так что давай-ка порежь вот это и убери пустые рюмки, пока мы их не переколотили.

Прошел еще час, прежде чем магазин наконец опустел. Грета сложила оставшиеся золото, жемчуг и другие ценные вещи в большой стальной сейф, который они раздобыли в другом магазине. Торговля шла бойко, особенно хорошо расходились эмалевые броши и прелестные шляпные булавки.

Грета села на резной стул, качая головой, но с довольной улыбкой на лице.

– По-моему, все прошло неплохо. Не могу поверить, что столько народу оставили свои визитки и расхваливали нас. Я получила два заказа на золотые кулоны с жемчугом, изделия Ирен.

– Как ты себя чувствуешь? У тебя изможденный вид, девочка моя.

– Все в порядке, скорее бы только на боковую. – Грета зевнула. – Спина просто разламывается. Весь день болит.

Сэйди принесла ей чашку горячего чаю.

– Выпей и марш в постель, дочка.

– Мама, не волнуйся!

– Я и не волнуюсь. Я видела, как ты морщилась. Иди наверх, пока мы тебя сами не отнесли. Какая же ты упрямая!

Внезапно резкая боль заставила Грету согнуться пополам и она почувствовала, как что-то потекло из нее на пол.

– Мам, уведи меня отсюда, пока я здесь все не перепачкала.

Мать в ту же секунду подскочила к ней. Роде велели оставаться внизу, а Сэйди повела дочь вверх по лестнице. Взяв ведро и швабру, Рода старательно все прибрала. Из комнаты сверху доносился какой-то шум. Происходило что-то неладное. Может, мисс Грета больна? А что, если она умрет? Тогда она, Рода, снова останется сиротой. Почему она так кричит? Вся радость этого вечера по случаю торжественного открытия магазина улетучилась, уступив место страху перед тем, что происходило с ее хозяйкой.

53

– Еще ведь слишком рано! – вскрикнула Грета, чувствуя, что ее живот как будто сдавливает тугой ремень.

Даже она знала, что еще не время, еще должно быть несколько недель. Еще ничего не было готово, ни пеленки, ни кроватка. Она все это откладывала до тех пор, пока не наладится работа магазина. Почему же это происходит настолько преждевременно?

Мать кипятила воду в чайнике, искала чистое белье.

– Почему я всегда обо всем узнаю последней? Теперь мне понятно, зачем понадобились свободное платье и вся эта спешка с открытием магазина. Ты не хотела, чтобы люди знали о том, что ты носишь дитя убийцы? Я понимаю, но почему, скажи на милость, ты не могла рассказать обо всем своей собственной матери?

Но сейчас было не время для исповедей. Слава Богу, что мать рядом с ней, у ее кровати, ведь она так боялась того, что должно было произойти. В Уэлмгейте все они слышали вопли рожениц и рассказы о неудачных родах. Говорили, что рожающая женщина одной ногой стоит в могиле. Неужели она умрет? Кто тогда позаботится о Роде и магазине?