Последняя жемчужина

– Это украшение принадлежало его жене, но я не знаю, как по-другому помочь своему мужу.

– Это замечательная жемчужина неправильной формы, красивого цвета и без изъянов. Я могу за нее дать вам пятьдесят фунтов и квитанцию, чтобы вы могли выкупить ее позже.

– Но через какое-то время вы выставите ее на витрину и продадите? – спросила Грета, едва не теряя сознание при мысли, что может лишиться этого подарка.

– Бизнес есть бизнес, моя дорогая. Это прекрасная жемчужина и хорошее золото. Пока я попридержу ее в сейфе из уважения к нашему общему другу или до того времени, когда вы сможете ее выкупить.

Она кивнула с благодарностью.

– Это самое большее, что вы можете сделать. Я не вынесу, если ее лишусь.

На ее глаза снова навернулись слезы.

– Не отчаивайтесь, – сказал ростовщик, видя, как сильно она огорчена, – Слингер найдет возможность решить свои проблемы, я в этом уверен. Он толковый делец, но не рассчитал свои силы. Продавать в Йоркшире по лондонским ценам ни у кого не получится.

Качая головой, он закрыл шкатулку.

– Я не сомневаюсь, что вы вернетесь за ней. Абрамс возлагал большие надежды на свою маленькую помощницу.

Грета взяла пятифунтовые банкноты и торопливо сунула их в ридикюль, сгорая от стыда. У нее было такое ощущение, будто она предала Савла, утешало ее лишь то, что она не продала его подарок, а заложила, и вынудили ее к этому весомые причины. Когда-нибудь она сможет его выкупить, и порукой тому – эта бесценная квитанция, но какой от нее прок, если Грета вскоре окажется на другом конце света?

Проходя по Лендалу, она, к своему ужасу, увидела Эдмунда, выходившего из офиса своего отца. Она хотела было где-нибудь укрыться, чтобы он ее не заметил, но он помахал ей рукой и перешел через дорогу, чтобы поздороваться с ней.

– А, миссис Слингер! Вот так сюрприз! – Он улыбнулся, приподняв шляпу. – Куда это вы так торопитесь? Спешите потратить в магазинах честно заработанные вашим супругом деньги?

– Мы с мистером Слингером собираемся в отпуск, и магазин будет закрыт. Мне жаль вас разочаровывать, но я относила заработанное в банк, – солгала она настолько непринужденно, насколько смогла. – А вы, стало быть, помирились с вашим отцом?

– Да, слава Богу. Папа всегда был на моей стороне и в лучшие, и в худшие времена. – Он сокрушенно покачал головой. – Ирен мне рассказала о пропаже вашей сестры, мне очень жаль. Так ничего и не удалось выяснить?

Он участливо взял ее за руку.

– Спасибо, но мы, увы, ничего о ней не знаем.

Как она могла и дальше притворяться, когда от одного упоминания Китти из ее глаз покатились слезы?

– Грета, позвольте мне угостить вас чашкой чая. Вы так опечалены.

– Нет-нет, Эдмунд, я бы и хотела, но не могу. Так тяжело с тех пор, как Китти… Я должна идти.

Она отняла руку. Еще одна минута рядом с ним – и она не выдержит, выложит ему все свои грустные новости. Собрав воедино всю свою силу воли и гордость, она улыбнулась сквозь слезы:

– Благодарю вас за сочувствие, но мы держимся. Отпуск нам обоим пойдет на пользу. Я рада, что у вас все наладилось, и мне хотелось бы верить, что мы будем друзьями.

У Эдмунда ее последняя реплика вызвала недоумение.

– Я всегда был вашим другом!

– Желаю доброго дня, – сказала она, убегая.

При других обстоятельствах она бы желала с ним чего-то большего, чем просто дружба, но свой выбор она уже сделала, а правильный он или нет, время покажет.

– Просыпайся, Маргарет, нам надо уходить!

Грета сощурилась от света лампы, бьющего в глаза. Ей снилась Китти на качелях на ярмарочных гуляниях, ее волосы развевались на ветру.

– Сейчас ведь еще ночь! Что случилось?

– Поторопись, одевайся! Я потом все объясню, собирай сумку. Нельзя терять ни минуты, иначе опоздаем на молочный поезд[19] до Ливерпуля.

– Ничего не понимаю. Я еще не упаковала наш большой чемодан.

– Поедем налегке, дорогая моя. Возьмем только ручной багаж и верхнюю одежду. Так будет лучше.

– Но я не готова! К чему такая спешка?

Грета теперь совершенно проснулась и была встревожена.

– Не стоит волноваться, если мы сейчас уедем, кредиторы получат лишь мебель и все торговое оборудование, что останется в магазине. Запасы я продал Рашворту. Лучше уедем сейчас, иначе…

– Ну а как же моя мать? Я заложила свою подвеску, надеясь облегчить долговое бремя, и думала, что это даст нам отсрочку. Я знаю, что ты продал мое кольцо. Я вообще-то не была бы против, но лучше бы ты получил мое согласие. Нам обоим приходится чем-то жертвовать, но тот мой маленький браслет с камешками, который ты ненавидишь, его тоже нужно было продать?

Собирая бижутерию, которую для нее делала Ирен, Грета заметила, что исчез ее бирюзовый браслет вместе с кольцом с жемчужиной.

– Мне бы не дали за него и пары пенсов. Да и пятьдесят фунтов за ту жемчужину – это, боюсь, капля в море. Не время сейчас об этом думать, поторапливайся. Приставы придут, чтобы забрать все, что осталось. Я не хочу быть здесь, когда они станут стучать в дверь.

– Но мы себя этим опозорим! Нам следует остаться и покончить с делами. Я не могу так уйти.