Последняя жертва

Она вдруг вспомнила, как три года назад, они с Гошей, только недавно официально ставшие семьёй, приехали в гости к его двоюродному брату, Василию, проживающему в подмосковном посёлке. Тогда он заканчивал строительство деревянной беседки в своём дворе, и, когда они поближе подошли посмотреть решетчатые узоры на стенах, Вася как раз заканчивал творение на противоположной стороне, забивая последние доски гвоздями. От беседки шёл восхитительный свежий запах дерева. Вскоре пошёл дождь, который усилил его и смешал с озоном, в результате чего в воздухе разлился головокружительно приятный аромат чистого леса. Дождь был теплым, умеренной силы, и ей нравилось под ним стоять, несмотря на то, что была в одном платье. Но Гоша всё же сходил в дом за курткой и накинул её ей на плечи, после чего обнял, и она, прижавшись к нему, почувствовала, что в запах этого дня влился ещё один, самый замечательный – его. Его одеколона, его тёплой футболки. Ксюша вспомнила его так ярко, что ей показалось, она чувствует его и сейчас, в этом страшном месте. Даже сильнее, чем соленый привкус горячих слёз на своих губах и затхлый запах земли.

Когда Ксюша окончательно выбилась из сил, а желудок снова заболел, требуя еду, она добралась до ванной, где вдоволь нахлебалась воды, и уже сама не помнила, как решила прилечь на кровать, в результате чего там и заснула.

* * *

Проснулась она от железного скрипа и неприятного ощущения, что кто-то наблюдает за ней. Сверлит взглядом.

«Кажется, это он вернулся». Сердце у неё упало. Не было никакого желания открывать глаза и вообще давать понять, что он её разбудил. Может, если притвориться спящей, монстр потеряет к ней интерес и уйдёт обратно? У Ксюши абсолютно не было сил наблюдать за тем, что этот ублюдок собрался с ней делать.

Страх ледяными ручьями потёк по её венам, но она заставила себя лежать неподвижно. От такого самоконтроля у неё даже сбилось дыхание, и она молилась, чтобы выровнять его получилось незаметно. Сердце внутри с громким стуком ударялось о ребра.

Чтобы отвлечься, она стала считать удары. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь….. двенадцать… семнадцать… двадцать… двадцать шесть… тридцать…

Он что, просто стоит в дверях?

«Может, он подумал, что я умерла?»

Словно в ответ на эти мысли, Ксюша услышала, что он подошёл ближе. Ещё немного – и она смогла бы услышать его дыхание. Должно быть, теперь он стоял над ней.

Только бы лежать тихо…

Как, будучи ребёнком, она забиралась в шкаф, играя в прятки с племянником Сашей, так и сейчас она спряталась от маньяка внутри себя.

Ксюша услышала его грубое дыхание. Сейчас он снова начнёт её раздевать…

Или в этот раз он придумал что похуже?

Вдруг он пришёл её убить?

Если и так – пусть это будет быстро.

Как же она не хотела умирать!

«Никто не хотел….»

«Господи, мама, спаси меня!»

Она настолько ушла в себя, застыв, что ей показалось, она снова отключается.

Почему-то в её голове настойчиво и совсем не к месту зазвучала детская песенка, которую она исполняла на пианино ещё в первом классе музыкальной школы, старательно нажимая пальцами на нужные клавиши и подпевая:

«Мишка, Трезор, и Полкан, и Армишка затеяли вместе все вальс танцевать. Но не в лад, невпопад закружились, упали, и начали лапки друг другу кусать!

Отчасти ей даже стало смешно.

Послышался звук удаляющихся шагов, а затем – грохот защелкиваемого замка.

Ксюша выдохнула. Невероятно. Он ушёл! Выждав для верности ещё какое-то время, она, наконец, пошевелилась и открыла глаза.

Её внимание тут же привлекла алюминиевая тарелка с каким-то содержимым, стоявшая сбоку от двери.

Что это, чёрт возьми?

Ксюша осторожно спустилась с кровати, тихо подошла ближе, и тут же разглядела, что внутри находится тушёная капуста.

Ох…

От аппетитного запаха у неё закружилась голова, а желудок заурчал, напоминая хозяйке, что пустовал уже вторые сутки. Рот наполнился слюной. Она жадно уставилась на еду. Хотя обычно Ксюша равнодушно относилась к такому блюду, сейчас она была готова слопать всё подчистую.

Она присела на колени рядом с тарелкой. В глубокой алюминиевой посудине капусты были столько, что она даже горкой возвышалась над краями.

Никакой ложки или вилки рядом не лежало.

Ксюша с вожделением разглядывала содержимое. Светло-коричневая, с поджаристыми краями, блестящая от масла, была порезана крупными кусками.

«Куски…»

Её внезапно поразила жуткая догадка, от чего она невольно резко отпрянула назад.

Руки – те, что нарезали этот овощ, посыпали приправами, выкладывали на тарелку – эти же руки крошили женщин на куски, как эту самую капусту, вырезали с них мясо до костей, потрошили внутренности, срезали скальп…

Теперь она ни за что не хотела притрагиваться к этой еде. Даже запах жареного показался ей тошнотворным, навевая мысли о том, как он мог жечь трупы.

Ксюша отползла поближе к кровати, потом за неё, и оказалась рядом с дверью. Она с тоскливой злобой посмотрела на неё снизу вверх. Ну почему она железная? С такой точно ничего не сделать, если нет ножовки по металлу. Брррр… Ксюша передернулась, вспомнив её противный звук.