Последняя жертва

— Нет!

— Тогда после убийства румын вы должны были сообщить о происходящем.

— Было уже слишком поздно — к этому моменту я уже увяз слишком глубоко. Он пообещал мне, что после их смерти все закончится, но потом убил снова. И снова, и снова, и снова… Я не знал, что делать, Джо. Я был в ловушке.

— А как насчет Бекки? Она была вашим другом. Она уважала вас. Говорила мне, что когда начинала работать в уголовном розыске, вы взяли ее под крыло…

— Знаю, знаю. — Его слова прозвучали сипло, как будто у него сжималось горло. — Но неужели вы не видите, что у меня не было выбора?

— У всех нас есть выбор, — возразил Джо. — И поверьте мне, иногда я выбирал неправильно. Но это, Брайан?.. Вы сообщник в шестикратном убийстве. Как вы сможете жить с этим?

— Я и не смогу, — ответил тот. — Уже не могу. Не спал с тех пор, как все это началось; мне постоянно плохо, когда я пытаюсь есть, меня тошнит, все выходит обратно… я не знаю, что делать.

Они смотрели друг другу в глаза, пока Джо осмысливал то, что услышал. Он знал, что если выдаст Брайана, ему придется признать, что телефон, который ему дал Хаммонд, все еще у него. Тем временем Брайан вытер глаза и снова положил ладони на стол. Он сел прямо и посмотрел на Джо с извиняющейся полуулыбкой.

— И что теперь?

— Думаю, вы понимаете: я должен поступить правильно — ради Бекки… ради них всех.

Брайан испустил протяжный вздох.

— Понимаю. Вы не против, если я схожу в туалет, прежде чем мы уйдем отсюда?

Джо колебался, оценивая варианты. Кафе было одним из длинного ряда торговых заведений. С одной стороны зала располагался запасной выход, ведущий на задний двор, туалеты находились с другой. Брайан никак не мог сбежать, поэтому Джо кивнул в знак согласия и смотрел, как сломленный коллега идет к двери в дальнем углу.

«Как мог хороший человек принимать такие плохие решения?» — спросил себя Джо. Потом вспомнил, как сам порой делал совершенно неправильный выбор. Поиски сестры для него в какой-то момент оказались важнее Бекки и Мэтта, и в результате он потерял одну и едва смог удержать другого.

Джо взял свою кружку и допил чай, потом поставил ее на стол рядом со столовыми приборами, которые оставила официантка. Неожиданно он осознал, что вилки и ножа, лежавших со стороны Брайана, нет. И тут до него дошло. Металлический стул с громким лязгом опрокинулся и упал на пол, когда Джо вскочил и бросился к двери туалета. Распахнув ее, бросил взгляд на единственную кабинку внутри. В щель между дверцей и полом видна была только неподвижная ступня, вывернутая под странным углом.

— Нет, нет, нет! — воскликнул Джо и ударил по двери кулаками, выкрикивая имя Брайана. За его спиной раздались непонимающие возгласы и звук приближающихся шагов. Он отступил назад и занес ногу. Два пинка — и дверь кабинки слетела с петель, обрушившись на тело, лежащее поперек унитаза. Джо отшвырнул дверь за спину и посмотрел в почти безжизненные глаза Брайана. Кровь текла из трех разрезов на шее полицейского; рука его все еще сжимала зазубренный нож, который он взял со стола.

Джо попытался остановить кровь, зажимая раны ладонью, однако понимал, что уже поздно. Не прошло и минуты, как уже второй человек за эти сутки умер у него на глазах.

Эпилог

Четыре месяца спустя

Ритмичные басы незнакомой песни в стиле регги отдавались в теле Джо, заставляя его вибрировать. Музыка доносилась из звуковой системы с шестью огромными колонками, скрепленными вместе веревкой и привязанными к задней части медленно движущегося грузовика-платформы. Толпа танцевала, диджей управлял сдвоенным пультом, и машина неспешно ползла вслед за колонной, окруженная полудюжиной женщин в цветных трико и затейливых головных уборах из огромных синих и фиолетовых перьев.

Джо подождал, пока проедет вторая платформа — на ней дети с самым разным цветом кожи, одетые в костюмы зверей, танцевали под музыку из «Короля Льва». Они помахали ему руками, и он помахал в ответ, потом пересек дорогу и направился сквозь толпу к станции подземки «Лэдброк-Гроув». Она была закрыта на выход, чтобы направить гуляющих в менее многолюдные районы.

В течение всех выходных почти два миллиона человек приняли участие в карнавале в Ноттинг-Хилле — или просто пришли поглазеть на него. Этот карнавал был самым большим празднеством такого рода в Европе — да и по мировому счету уступал только карнавалу в Рио. Это была одна из причин, по которым Джо любил Лондон: он не мог припомнить, чтобы любое другое ежегодное событие давало возможность с таким размахом отпраздновать этническое разнообразие.