Последняя жизнь принца Аластора

Когда-то Онор пару раз упоминал другую семью. Белгрейвов. Они вместе приплыли сюда на корабле и трудились бок о бок. Сначала они были друзьями, потом начали соперничать за землю и влияние. Аластор знал, что будет дальше: они станут врагами. Подлецы явно хотели завладеть землей Реддингов и однажды даже перерезали весь их скот, свалив вину на волков. Они были хищниками. Аластор слишком хорошо знал эту стратегию. Выжить людей из их законного дома при помощи манипуляций и запугивания. Так часто делали полтергейсты и лютохорьки.

Онор прервал долгое молчание:

– Прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз говорили. В начале ноября некто – из Белгрейвов – уничтожил наши запасы на зиму. Мы пытались восстановить амбары, но сегодня выпал первый снег, и исчезла надежда на успех. Я боюсь, что в следующий раз они подожгут наши дома.

– Разве ты не можешь противостоять им? – спросил Аластор. – Призвать к ответственности?

– Взрослых Белгрейвов численно больше, чем Реддингов. Благодаря тебе наши дети прекрасно растут. Но невозможно вручить младенцу ружье.

Демонов учат сражаться с младенчества. Просто невероятно, что люди до сих пор не вымерли.

– Но если они разрушили ваши амбары, что же вы будете есть?

– Нам помогли местные племена, в обмен на вещи они дали нам зерна. Но мы не можем просить больше, чем они готовы предложить. Они опасаются нас, и на то есть причины: многие англичане нарушали обещания и захватывали их земли.

Моя жена, Сайленс, как может, готовит еду из тыквенных листьев, которые еще остались на наших огородах. Овощи тоже уничтожены.

Аластор ощетинился:

– Так нанеси ответный удар, человек! Поверни их оружие против них! Почему ты позволяешь им выкорчевать себя как сорняк?

Онор вяло улыбнулся. Его грусть отдавала вкусом пыли.

– Но искать мести не праведно.

Из всех абсурдных, бестолковых, дурящих голову человеческих понятий… К счастью, Аластор знал, как работать с человеческими неудачами.

– Но если не мстить, а лишь преподать урок, и объяснить им, что с тобой шутить нельзя, привести их в чувство, только и всего? – предложил Аластор. – Ты же главный на этом маленьком клочке земли. Ты облегчил заботы многих, помогал беспомощным и обездоленным. Ты позволишь им изгнать тебя? Позволишь этим заблуждающимся безмозглым тварям навредить тебе, лишить еды и убить твою семью из одной лишь жадности? Они же не понимают, что хорошо, а что плохо. И как им узнать? Ты должен их научить!

Онор покачал головой:

– Я должен подставить другую щеку. Не могу отвечать злом на зло.

Аластору пришлось приложить все усилия, чтобы не фыркнуть. Людишки! Невероятно!

– Если ты не можешь, – наконец сказал демон, придумав нужную фразу, которую он так давно надеялся сказать, – позволь мне!

Онор в ужасе отпрянул:

– Нет. Нет! Не потому я ищу твоего общества. Тебе не следует делать таких вещей.

«Очень даже следует, если ты собираешься вести прежнюю жизнь в Нижнем Королевстве». Аластору было больно от слов Онора. Он чувствовал неприятный зуд сожаления, дрожь сомнения в том, в чем он раньше был полностью уверен. Демон отчасти ненавидел человека за это чувство.

Но он не мог отпустить его просто так в этот раз. Можно попробовать зайти с другой стороны.

– А что если никому не будет вреда? – предложил он. – Если каждый раз, когда Белгрейвы совершают нечто против твоей семьи, состояние Реддингов просто будет расти десятикратно? Это вознаградит твою добродетель и, возможно, научит их тому, чему ты не смог.

Онор не отказался сразу. Он смотрел на огонь, выражение человеческого лица менялось от полного отрицания до задумчивости. Аластор пытался не пялиться на потертый плащ и оторванные пуговицы. Кроме очевидных голода и воли к жизни, Онор обладал и гордостью. Она не была увядшим цветком, который молодой человек оставил в старом мире, чтобы начать все сначала в новом.

Это тоже было похоже на голод, но немного иной: стремление к свободе, контролю, владению вещами, которых у него никогда прежде не было. С точки зрения человеческой морали, Онор был от природы хорошим. С точки зрения демона, его бы уже давно отдали на съедение драконам, лишь бы не слушать его убеждений. Честолюбие – враг порядочности. Аластору было интересно, что возьмет верх в Оноре Реддинге.

– В твоих силах совершить подобное?

– Разумеется, – ответил душегуб. – Если ты готов заплатить. Я принял бы, к примеру, души твоих домашних. Милой женушки, младенца и последующих его братьев и сестер. Они могут присоединиться к тебе в вашем временном услужении. Тогда вы все останетесь вместе, разумеется, ненадолго.

Демон не сказал, что удачу нельзя создать, ее можно лишь забрать у других. Чем больше она будет сопутствовать Реддингам, тем сильнее отвернется от Белгрейвов. Такая ситуация удовлетворяла мстительный вкус Аластора. А скоро и Онор поймет все прелести нанесения ударов в открытую, вместо того, чтобы пресмыкаться перед врагами, как червяк.

– Я… – начал Онор. – Твое предложение, конечно, очень соблазнительно…