Последняя жизнь (СИ)

Джон приходит в себя в номере той самой гостиницы, где они когда-то останавливались с Микки много лет назад. Только сейчас его номер не такой шикарный, в остальном же мало что поменялось. В кресле рядом с кроватью сидит Дик, пресс-атташе миссии. Шторы плотно задернуты, в комнате царит полумрак и остро пахнет каким-то лекарством. Джон не хочет сейчас видеть Дика, он вообще никого не хочет видеть, поэтому притворяется спящим, вспоминая, что же с ним случилось. Картинки, словно слайды, мелькают в голове, вызывая целый ворох разнообразных эмоций, пока на первый план не выплывает мертвый Шерлок с остановившимся сердцем. Не в силах совладать с эмоциями, Джон стонет, и Дик тут же наклоняется к нему.

- Джон, ты слышишь меня, Джон?

Приходится открыть глаза.

- Да, - хрипит он, - пить.

Дик наливает в стакан воды и помогает напиться. Прохладная струйка сбегает по подбородку за ворот пижамы, и это некоторым образом дает возможность Джону собраться. Теперь главное не показывать своих истинных чувств.

- Что случилось? Как я сюда попал? – спрашивает Джон.

Дик сочувственно улыбается, мягко похлопывая его по руке.

- Ты вышел прогуляться в Хонор, зашел в бар, выпил, кажется, перебрал. Тебя похитил какой-то ненормальный и едва не убил. Вовремя подоспевшие батрейнские полицейские спасли тебя, но ты пребывал в состоянии шока. Они вкололи какое-то успокоительное, и ты пролежал в отключке двое суток. Генерал Ли был в ярости. Запретил любые выходы в город, настрочил приказ о понижении тебя в звании до лейтенанта и временном отстранении от выполнения своих обязанностей в рамках миссии. Ты вроде как под домашним арестом, Джон. Мне очень жаль.

- Ничего, - бормочет Джон, - я сам виноват, пить что попало. Лучше старого доброго ингарского ничего пока еще не придумали, - он слабо улыбается, а Дик с готовностью подхватывает. – А ты здесь как? Миссии уже не нужен пресс-атташе?

- Нужен, конечно, - Дик смущается, - просто пока у них процесс обсуждения деталей, и мои услуги не нужны. Генерал разрешил побыть с тобой. Батрейнские доктора сказали, что лучше, чтобы рядом кто-нибудь находился некоторое время. Ты не против?

- Нет, - Джон врет, качая головой. – Я рад, что ты здесь.

Дик немного оживает, начинает суетиться, беспокоиться о еде и пихать в Джона лекарства. Джон безропотно слушается, улыбается и благодарно кивает. Когда Дик уходит узнать у повара, готов ли бульон, Джона посещает мысль, что, вероятно, Дик в него влюблен. Влюблен давно и безответно. За своей собственной любовью к Шерлоку, Джон не видел неловкой заботы Дика, его мягкости и готовности подставить плечо. То, что он всегда оказывался рядом и был рад просто совместному молчанию, наводит на такие выводы. Шерлок бы обязательно все понял с первого раза и тут же постарался избавиться от Дика. Но Шерлока нет. В груди зарождается новая истерика, но Джон усилием воли давит ее, не позволяя вырваться наружу. Сейчас не время. Он должен сыграть идеально, чтобы никто ничего не понял. Батрейнцы деликатно утаили подробности произошедшего, выставив Джона тем еще гулякой, и спасибо им за это, для легенды, которой Джон собирается обставить собственную смерть, это стало бы лучшим прикрытием. Мысль о смерти вызывает на лице Джона безумную улыбку, но он быстро прячет ее при возвращении Дика с тарелкой бульона. Дик ворчит о нерасторопности поваров и о том, что его бабушка всегда добавляет в куриный бульон морковку и петрушку, Джон послушно принимает ложку, расправляет под подбородком крахмальную салфетку и ест, пока Дик, придерживая тарелку так, чтоб Джону было удобно, разглагольствует о достоинствах и недостатках пастернака. Джон вдумчиво кивает, иногда задает уточняющие вопросы и все старается и старается не видеть перед собой закрытых глаз Шерлока с подрагивающими каплями воды на длинных ресницах. Почему он закрыл глаза, когда Джим выстрелил в него? Он испугался боли? Смерти? Почему он закрыл глаза? Джон так и не увидел его прозрачных глаз, не заглянул в их глубину, не утонул. Но жизнь без Шерлока не имеет смысла, и на этот раз Джон действительно уйдет. Пусть в пену морскую, но дышать воздухом без него Джон не станет. Горькая усмешка трогает губы, и Дик тут же реагирует, как чуткий влюбленный, настроенный всеми фибрами души на объект своего обожания.

- Что, Джон? – он кладет теплую ухоженную руку ему на плечо, и Джон не стряхивает.

- Да так, ничего особенного, - опять врет он, - просто подумал, кто же будет лечить радикулит полковника Ван Клейна, если он вновь разыграется? Если я отстранен, придется обратиться к батрейнским медикам, а он их называет шарлатанами и втайне боится.

Дик с готовностью смеется:

- На правах друга я устрою вам тайную встречу, и ты получишь его в вечные должники.

- Почему вечные? – любопытствует Джон, съедая последнюю ложку бульона.