Последние дни Амвелеха (СИ)

На его лице отразилось сомнение, но потом — безумие. Он шаг­нул к сы­ну и от­вел ру­ки, ко­торы­ми тот не­воль­но зас­ло­нял­ся. Айзек был послушен, как ягненок, но Абрахам чувствовал его ненависть. Он снова поднял ма­хай­рас, прижимая голову сына к алтарю за волосы. Яр­кие лучи солнца, прорвались сквозь разрушенный потолок и заскользили по его руке и волосам Айзека.

Айзек смот­рел на отца снизу вверх, ши­роко рас­пахнув гла­за и не про­из­но­ся ни сло­ва. Он ло­вил каж­дое его дви­жение и ждал. Ждал, ког­да отец опус­тит нож и вспо­рет ему горло, как жи­вот жер­твен­но­го агнца. Он представлял, как он под­ни­мет его уже мер­твое те­ло на ка­мень и заж­жет огонь. Хва­тит ли у не­го сил, что­бы воз­ло­жить мер­твое тело на ал­тарь? Его руки дрожат. Прис­та­ло ли жре­цу ко­лебать­ся во вре­мя самой великой из мистерий? Губы Айзека раздвинулись в улыбке.

Вдруг по ли­цу жреца про­бежа­ла су­доро­га. Он сжал зубы и взвыл, не то взывая к богам, не то проклиная их. Махайрас обрушился вниз, Айзек зажмурился. Улыбка исчезла.

— Абрахам!

Комментарий к Глава пятнадцатая. Страх и трепет

Слова из книги Пророчеств по-прежнему принадлежат Гераклиту.

Название главы отсылает к одноименному произведению Кьеркегора.

========== Глава шестнадцатая. Deus ex machina ==========

Рука старика отклонилась, прочерчивая на лице Айзека болезненную линию тупым острием махайраса. Юноша инстинктивно дернул головой, ударяясь затылком об алтарь, и распахнул глаза. Словно во сне, Айзек наблюдал, как Абрахам валится на пол. За его спиной с окровавленным ребенком на руках стоял Аарон и что-то кричал. Смысл его слов до Айзека не доходил. Он подумал было, что это илот оттолкнул отца, но спустя несколько долгих мгновений он понял, что жрец рухнул сам. Абрахам лежал ничком на каменном полу и сжимал голову руками с такой силой, что кожа под его пальцами покраснела. Узкие плечи сотрясались, будто от рыданий. Айзек смотрел на него без капли сочувствия.

— Ещё одна жертва? Ещё один ребенок? Разве этих недостаточно, полоумный ты старик?! — говорил Аарон, возвышаясь над ними. Он поднимал убитого мальчишку на руках, словно желая продемонстрировать его всему миру, укорить в бессмысленной жестокости. У ребенка было вспорото горло. Его голова с растрепанными черными волосами и перепачканные кровью руки безжизненно свисали вниз, но взлетали каждый раз, когда Аарон вскидывал тело. Казалось, мальчик хочет ожить и улететь далеко-далеко. Айзеку хотелось закричать, но слова застряли в горле. Он задыхался от духоты и сладкой вони аргона-хюлэ.

Плечи Абрахама напряглись в последний раз, медленно опустились и расправились. Он оперся кулаками о каменный пол и подобрал под себя колени, пытаясь встать. Айзеку даже не пришло в голову ему помочь. Наконец, нащупав свою трость, Абрахам с огромным трудом поднялся на ноги. Он выглядел так, будто вернулся с того света. Мертвенно бледный, он провёл тыльной стороной ладони по губам, сметая с них и бороды налипшую грязь. На лбу выступил пот. Почти что с удивлением Айзек отметил, что глаза архонта сухи и бесцветны. «Он умер, — понял вдруг юноша, — мой отец умер. Этот человек убил его. Верховный жрец и фанатик… убил его».

— Кто этот ребенок? — спросил Абрахам, поворачиваясь к илоту.

— Саул, — смягчив голос, сказал Аарон. — Я нашел их там, где не искал. Ликократ исполнил свое обещание. — Аарон почтительно склонил голову перед архонтом. — Прости, Святейший, что прервал ритуал, но я не мог не вмешаться.

— Где ты их нашел? — прервал его Абрахам. — Где они были убиты?

— Их тела обнаружил ваш дулос, но не смог сообщить вам. Поэтому сказал о них мне. Трупы свалены в одном из лабиринтов храма. Недалеко от главного зала, с другой стороны.

Айзек попытался что-то сказать, но вместо слов из горла вырвался какой-то булькающий звук. Лицо онемело, будто в него вкололи большую дозу анестетика. Аарон посмотрел на Айзека с жалостью, но Абрахам даже не обернулся. Юноша поднялся на ноги и, пощупав рану на щеке, сказал:

— Они осквернили алтарь, чтобы не дать тебе совершить ритуал. Я видел следы крови на камне. Если бы не Аарон, ты убил бы меня напрасно, — собственный голос показался Айзеку чужим — истеричным, взвизгивающим, как у женщины. Он проглотил ком душивших его слёз. — Ты упустил шанс исполнить завет, но зато доказал свою фанатичную веру. Гордись, отец.

Абрахам молчал, плечи его вздымались и опускались от тяжелого дыхания. Айзек посмотрел на Аарона.

— Покажи мне их, Аарон.

Илот поглядел на замершего, как изваяние, архонта, кивнул Айзеку и пошел к выходу. Они обошли алтарную часть кругом. Айзек двигался, как сомнамбула, хватаясь за стены и боясь упасть. Ноги были ватными, зрение сузилось до одного тесного коридора, а время текло совсем не так, как должно было. Прошла от силы минута, но Айзеку казалось, что они идут по жаркому лабиринту храма уже целую вечность. Когда наконец он увидел сваленные в кучу тела, что-то в нем оборвалось. Слёзы брызнули из глаз, и он уткнул лицо в ладони, как ребенок. Айзек сам не понимал, как это получилось.