Последние дни Гитлера. Тайна гибели вождя Третьего рейха. 1945

Отпустив Риттера фон Грейма[210], Гитлер занялся следующим по важности делом. Он женился на Еве Браун. Для проведения этой символической церемонии Геббельс привел в бункер некоего Вальтера Вагнера, своего заместителя по должности гаулейтера Берлина. Геббельс посчитал, что такой высокопоставленный чиновник городской администрации был самым подходящим человеком для проведения этой гражданской церемонии. Этот человек, не известный никому в бункере, кроме Геббельса, появился там в форме нацистской партии и с повязкой фольксштурма на рукаве. Церемония состоялась в маленьком кабинете для совещаний в жилой части бункера[211]. Помимо Гитлера, Евы Браун и Вальтера Вагнера, на церемонии как свидетели присутствовали Геббельс и Борман. Формальности были краткими. Обе стороны поклялись, что имеют чисто арийское происхождение и не страдают наследственными заболеваниями. Ввиду военного положения бракосочетание было проведено соответственно – без подтверждающих документов и без проволочек. Через несколько минут стороны дали свое согласие, брак был зарегистрирован и церемония закончилась. Когда невеста подписывалась под свидетельством, она по ошибке начала писать свою девичью фамилию. Ее быстро поправили, и она, зачеркнув первую букву «Б», написала: «Ева Гитлер, урожденная Браун». После окончания церемонии жених и невеста вышли из кабинета в проход. Там молодых ждали несколько генералов и секретарей. Все пожали им руки, а затем направились в личные апартаменты Гитлера на свадебный завтрак. Потом в кабинет Гитлера были приглашены Борман, Геббельс, Магда Геббельс и две секретарши Гитлера – фрау Кристиан и фрау Юнге. Там гости сидели несколько часов – пили шампанское и беседовали. Разговор касался прежних времен и старых товарищей. Вспомнили свадьбу Геббельса, на которой Гитлер был свидетелем. То было счастливое время. Теперь они поменялись ролями, и счастье изменило им всем. Гитлер снова заговорил о своих планах самоубийства. С национал-социализмом покончено, сказал Гитлер, и он уже никогда не возродится. Смерть будет для него большим облегчением, она избавит его от обмана и предательства со стороны лучших друзей. Настроение присутствующих стало мрачным. Одна из секретарш вышла из комнаты. Впрочем, уходили и приходили многие, так как эти посиделки продолжались довольно долго, но дела не могли ждать. В празднике поучаствовали генерал Кребс, Бургдорф и фон Белов. Зашел поздравить своего фюрера эсэсовский адъютант Отто Гюнше и фрейлейн Манциали, повариха, готовившая фюреру вегетарианские блюда. Потом Гитлер уединился в кабинете с фрау Юнге, которой он продиктовал свое завещание[212].

Теперь, после многих лет неопределенности, положение Евы Браун перестало наконец быть двусмысленным. Когда на следующий день, один из слуг, обмолвившись, назвал ее не «Ева Браун», а «уважаемая фрейлейн», она смогла наконец сказать: «Можете без опаски называть меня фрау Гитлер»[213].

Причины, побудившие Гитлера к этому шагу, неизвестны, но их можно угадать, не боясь сильно ошибиться. Совершенно понятно желание Евы Браун выйти замуж. Она уже давно была недовольна своим неопределенным положением при дворе фюрера и была бы рада приветствовать такое решение Гитлера, если бы он был готов его принять. Но Гитлер не желал брака. Вероятно, он стремился избежать обвинений в низменных плотских интересах, а эти обвинения были неизбежны, если бы он обзавелся женой или любовницей. В самом конце он вообще не хотел ее видеть, и, когда Ева Браун 15 апреля неожиданно появилась в имперской канцелярии, Гитлер попытался – хотя и безуспешно – отослать ее назад. Оставшись, она верностью заслужила свою награду. Гитлер однажды сказал, что только она одна останется верной ему до конца, и Ева Браун оправдала эти надежды. Когда все другие отрекались от Гитлера и покидали его, преданность Евы Браун становилась все более заметной, все более осознанной. В разговоре со своими адъютантами Гитлер противопоставил верность Евы Браун предательству Геринга и Гиммлера, которым он когда-то безраздельно доверял[214]. Такая безусловная преданность требует безусловного же вознаграждения. Было ясно, какого вознаграждения добивалась Ева Браун – она добивалась статуса, который выделил бы ее среди остальных женщин гитлеровского двора и наделил бы ее честью на равных участвовать в ритуальном самоубийстве фюрера. Удовлетворить это требование было теперь легко. В эти последние часы уже были невозможны никакие кривотолки, и Гитлер решился на брак.

Между тем в промежутках между задушевными беседами Гитлер не забывал и о деле, которое занимало его в течение всей этой бессонной ночи. Он вызвал секретаршу, фрау Юнге, и продиктовал два документа: личное и политическое завещания – воззвание к потомству и основания нацистского мифа.