Последние дни наших отцов

– Самое большее через две-три недели, – спохватился он, чтобы иметь какой-то запас времени. По его расчетам, примерно в эти сроки союзники дойдут до Парижа.

– Не думал, что у него столько дел в Женеве, – сказал отец.

– Город имеет огромное стратегическое значение.

– В этом я и не сомневался. Красивый город Женева, вы там уже бывали, Вернер?

– Увы, нет.

– А я да. Кучу раз. Великолепный город. Ах, прогулки по берегу озера, ледяные скульптуры на Же-До зимой!

Кунцер кивнул.

– Неужели у Поля-Эмиля нет времени просто за мной заехать? Ведь дело всего на пару дней…

– Время не терпит, особенно сейчас.

– Ах, да! Немцы-то драпают, а?

– О да.

– И мой сын всем этим командует?

– Да. Высадка в Нормандии – это была его идея.

– Ах, великолепно! Ве-ли-ко-лепно! – весело, задорно вскричал отец. – Какая отличная мысль ему пришла! Как это похоже на сына! Смешно, но я какое-то время считал, что он не на войне, а работает в банке.

– В банке? Где же?

– Да в той же Женеве, черт подери! Который раз вам твержу, Вернер, вы что, совсем меня не слушаете?

Кунцер слушал внимательно, но так ничего и не понял в этой истории про банк и Женеву, которую уже слышал из уст консьержки, когда допрашивал ее о Пэле.

Отец скрылся на кухне, чтобы принести жаркое. Чемодан по-прежнему был собран: зубная щетка, колбаса, трубка, роман. Он к нему не притрагивался. Высадка состоялась уже больше месяца назад. Сын вернется с минуты на минуту. Поезд на Лион отходит в два часа дня, он так сказал.

* * *

Группа Кея тесно сотрудничала со Специальной авиадесантной службой, десантников вместе с джипами недавно парашютировали в регионе. Пока американцы продвигались к Ренну, они по ночам разъезжали по дорогам, поливая огнем встречные немецкие патрули. Кей испытывал огромное напряжение, но ситуация явно менялась. Организации Сопротивления мало-помалу начинали действовать открыто, сам он уже не снимал военной формы. Тайная война практически кончилась, но пока приходилось ограничиваться засадами, наводить на немцев страх, ослаблять их. Главное – не вступать в бой с немецкими частями, вооруженными до зубов и способными легко разгромить позиции бойцов. В Веркоре дивизии СС осадили членов “Свободной Франции” и перебили их с ужасающей жестокостью.

Клод тоже полностью осознавал текущее положение и старался сдерживать амбиции Трентье и партизан, готовых бросаться в рискованные атаки: вылазки должны быть короткими и простыми. Сам он отдавал предпочтение диверсиям, в том числе на главных маршрутах. Нужно было продержаться до высадки союзников на Юге.

Однажды утром, когда кюре смывал с себя пот, вернувшись из разведки, к нему зашел Трентье. Накануне радист получил сообщение из Лондона: сброс боеприпасов был назначен на сегодняшнее утро, и Трентье со своими людьми уезжал забирать груз. Теперь английские и американские самолеты доставляли людей и грузы прямо днем.

– Как прошло? – спросил Клод.

– Отлично. Получили весь груз, какой заказывали.

– Весь?

– Оружие, снаряжение… Абсолютно все.

– В добрый час!

Трентье хитро улыбнулся.

– Ты чего смеешься? – спросил кюре.

– Лондон наконец прислал нам инструктора по гранатометам PIAT.

Клод вздохнул. Запрос они посылали два месяца назад. Издержки бюрократии Бейкер-стрит… За это время они и сами научились.

– И где этот знаток?

Трентье отвел его к сараю, возле которого сидел на солнышке вновь прибывший. Влажная рубашка прилипла к его громадному телу.

– Красивые места, – говорил он молодому бойцу, слегка робевшему перед столь внушительным агентом британских спецслужб.

Клод расхохотался. Этот человек, безусловно, обладал всеми возможными достоинствами, но уж точно не мог быть инструктором по гранатометам.

– Толстяк!

Гигант, прервав свои разглагольствования, вскочил:

– Попик!

Они кинулись друг другу в объятия.

– Ты чего тут забыл? – спросил Клод.

– Я был на Севере – из-за высадки, но теперь там лихо орудуют американцы. Вот меня сюда и послали.

– Ты заезжал в Лондон? Про остальных что-нибудь знаешь?

– Нет. Я там с февраля не был. Скучаю. Они меня прямо в самолет посадили, в “Датоку”… В общем, есть такая штука у америкосов.

– “Дакоту”, – поправил Клод.

– Ну да. Какая разница. В общем, там погрузили, тут сбросили. Знаешь, Попик, а мы вроде побеждаем в войне-то.

– Надеюсь… Но пока на Севере веселье, мы тут вообще ничего не знаем.

– Не волнуйся. Американцы готовятся высадиться в Провансе. Меня прислали в подкрепление, усмирять бошиков. А еще я буду вас инструктировать по противотанковым гранатометам, это в моих инструкциях тоже написано.

Клод расхохотался, представив себе, что может натворить Толстяк с гранатометом.

– Ты что, умеешь с ними обращаться?

– Ха, научился, представь себе. Надо было не про Иисусика думать, а лекции слушать!

– Нас что, учили этим штуковинам?

Толстяк воздел глаза к небу, изображая отчаяние.

– Ну вот, ты вместо лекций служишь мессы, а потом как без рук! Нам их показывали в Шотландии. К счастью, теперь с тобой Толстяк!

И Толстяк потрепал Клода по голове, как ребенка.