Последние дни наших отцов

На Юге ячейки старались замедлить продвижение к линии фронта немецких подкреплений: обрывали телефонные линии, взрывали железные дороги и бензохранилища либо провоцировали прямые столкновения, атаковали и устраивали засады. Но немцы, не знавшие покоя из-за неуловимых бойцов, обрушили свою ярость на мирное население. В июне, через несколько дней после высадки, случилось худшее. Вторая танковая дивизия CC “Рейх”, выдвигавшаяся из окрестностей Бордо на нормандский фронт, после стычек с Французскими внутренними силами остановилась в деревне Орадур-сюр-Глан. Жителей деревни согнали на площадь: мужчин расстреляли, а женщин и детей заперли в церкви и сожгли заживо. Погибло больше шестисот человек.

* * *

Клод и Трентье совместно руководили операциями. Королевские ВВС наконец сбросили им оружие, грузы и продукты, но недостаточно. УСО вложило во все контейнеры повязки в цветах французского флага, и Клод раздал их бойцам. Но что там повязки – нужно было больше оружия. Клод тревожился: Лондон зациклился на поддержке ячеек на Севере, маки несли потери, боеприпасы таяли на глазах. В довершение всего охваченные энтузиазмом бойцы уже не таились перед гражданскими, а порой и появлялись в деревнях с оружием и повязками, привлекая всеобщее внимание. Если немцы обнаружат маки, им несдобровать – их всех перебьют. По вечерам кюре, укрывшись с Трентье в палатке, подводил итоги дня.

– Плохо у нас с припасами, – сказал партизан.

Он тоже беспокоился.

– Надо затаиться. Поменьше засад, побольше диверсий… Продержаться бы до следующих поставок. Ах, будь здесь Пэл, он бы навел порядок…

– Ты знаешь Пэла? – спросил Трентье.

Клод в изумлении уставился на него.

– Конечно, я его знал… Но…

– Знал? – перебил его Трентье. – Он погиб?

– Да. В октябре.

– Вот гадство. Мне очень жаль, старик. До нас ничего не доходило…

Клод вскочил, его чуть ли не трясло. Ведь он тут, в маки, только потому, что Пэл так сюда и не доехал.

– Черт! Но ты-то откуда знаешь Пэла? – спросил кюре.

– Знаю – это сильно сказано. В прошлом году, в конце сентября, мне прислали в подкрепление агента обучать маки. Это он и был. Пэл. Шикарный парень. Но он тут только переночевал. Мы его встретили, все честь по чести, но он на следующий день снова уехал.

Клод в смятении хлопнул себя по лбу: значит, Пэл перед Парижем заезжал в маки! Лондон об этом не знал – когда его готовили на Портман-сквер, то сказали, что Пэл у них не был. Что-то стало проясняться: у макизаров тогда не было радиста, а значит, в УСО не знали, что случилось после его прыжка. Станислас предположил, что Пэл, наверно, разминулся с встречающими и скрылся в Париже. Но, похоже, все было совсем не так.

– Значит, ты его видел? – поинтересовался Клод. – В смысле, своими глазами видел и уверен, что это был он?

– Во всяком случае, его звали Пэл. Это точно. Но, может, это другой, не твой? Хотя имя довольно редкое. Молодой парень, примерно твой ровесник, чуть постарше. Красивый. Живой.

– Он самый, больше некому. Значит, его все-таки встретили…

– И я о том. Я сам там был со своими парнями. Не успел приземлиться, как уже собрался уезжать. Хотел в Париж.

Клод растерянно вздохнул:

– Какого черта ему понадобилось в Париже?

– Понятия не имею. Сказал, что подозревает за собой слежку, не чувствует себя в безопасности, как-то так. В общем, попросил отправить его в Париж. Назавтра я велел отвезти его в Ниццу, и он, по-моему, сел на поезд. Что с ним случилось?

– Сцапали. Но никто не знает как. УСО сбрасывает его на Юге, а через несколько дней его хватают… В Париже… Погоди-ка… Ты уверен, что он говорил про Париж?

– Да.

– Точно?

– Совершенно точно. Он хотел ехать в Париж.

Клод задумался. Это какая-то бессмыслица. Если Пэл, прибыв в маки, почувствовал угрозу, то зачем он уточнил, где собирается скрываться? И где было небезопасно? В отряде? Если так, он должен был запутать следы, сказать о Париже, а остаться в Лионе или где угодно еще. Мысли проносились в голове одна за другой: может, среди макизаров есть предатель и он выдал Пэла? Но так или иначе, это не Трентье, ему он доверял полностью.

– Кто еще знал, что Пэл едет в Париж?

Трентье на миг задумался:

– Встречали мы его вчетвером, когда он прыгал. Но про Париж знал только Робер. К тому же он отвозил его в Ниццу.

– Робер… – повторил Клод. – А еще двое кто?

– Эмон и Доннье.

Кюре записал имена на бумажку.

* * *

Она легонько качала его в большой гостиной в Челси. Стояла глубокая ночь. Конец июня, тишина, бомбили последний раз после полудня. С улицы в открытые окна лилось летнее тепло и запах цветущих лип. Он казался ей самым красивым мальчиком на свете. Она назвала его Филиппом.

С рождения сына она больше не плакала, но бессонница не исчезла. Она часами любовалась им, погрузившись в свои мысли. Как она будет воспитывать его в одиночку? И как он будет расти без отца? Она отпустила свои мысли. Но ненадолго. У нее сын, а это главное. Теперь надо быть счастливой.

Франс Дойл спустилась из спальни.

– Не спишь?

– Не хочется.