Последние дни. Павшие кони

– Я это уже проходил, – Орвар не стал углубляться в подробности. – Тебе придется им сказать, Гримур, – повторил он.

Тот лишь покачал головой:

– Нет.

– Если не скажешь ты, скажу я. Они должны знать.

– Ладно, – ответил Гримур. – Скажи. Но я снимаю с себя всю ответственность.

Он вошел в шахту, велел отключить бур.

– Приказ сверху? – с готовностью спросил Гордон. – Мы уходим?

– Не совсем сверху. Но бур отключаем насовсем.

Вместе они перешли в испытательную зону. Тесты он тоже прекратил. Оперевшись о стол, рассказал, что происходит.

– Я так и знал, – сказал Йегер, или, может быть, Ли, отряхивая руки с уже заметной паникой. – Так и знал, что пыль нас добьет.

– Прах к праху, пыль к пыли, – кисло улыбнулся Уилкинсон.

– Заткнись, – сказал Льюис. Повернулся к Орвару. – Что нам нужно делать?

– Попытаемся починить вентиляционную систему. – ответил тот. – Может, чего-нибудь добьемся. Разберем бур и возьмем запчасти.

Льюис покачал головой:

– Не выйдет. Компания делает их вандалоустойчивыми. Понадобится серьезное оборудование, чтобы его вскрыть.

– Ну делайте, что можете.

– Когда воздух кончится?

– Не кончится, – сказал Орвар. – По расписанию, за нами прибудут задолго до этого. Кислорода будет мало, но для выживания хватит.

– По-другому ты и не скажешь, – заметил Гордон. – Гримур не хочет, чтобы мы знали, что все умрем.

– Нет, – сказал Орвар. – Я видел подсчеты. Все будет в порядке.

– Тогда зачем заморачиваться с перезапуском вентиляционной системы? – спросил Янсен. – Ты что-то недоговариваешь.

– Я говорю все, что знаю.

– Тогда зачем заморачиваться с вентиляционной системой?

– На всякий случай, – сказал Ли, или, может, Йегер. Они действительно были чем-то похожи, заметил Орвар. – На случай, если транспорт задержится. На случай, если мы израсходуем больше воздуха, чем рассчитано. Никакого заговора нет, Гордон. Орвар наш друг.

III

Он оставил их разговаривать между собой, дал время переварить новость. Только тогда, когда Орвар исполнил то, что считал своими обязанностями, у него выпал момент задуматься о происходящем.

Он лег на свою койку, уставившись на недоделанный потолок, хлипкие металлические панели с торчащей на стыках изоляцией, кишки электропроводки и обнаженной вентиляции. Учел ли Гримур, что потолок открыт и это может дать чуть больше кислорода? Если да, принял ли он в расчет, что большая часть этого пространства занята проводами и прочей инфраструктурой? Если на то пошло, как Гримур учел ящики и прочие предметы, разбросанные по коридору, которые занимали место кислорода? А что насчет тел людей, пространства, которое занимают они?

Орвар занервничал. Столько переменных. Что, если Гримур, несмотря на множество страниц уравнений, где-то ошибся? Даже маленький просчет не в том месте уравнения может значить, что им не хватит кислорода.

А что насчет шахты? О ней Гримур наверняка не вспомнил. Она уже довольно длинная – наверное, несколько сотен тысяч кубических футов воздуха. Если Гримур не принял их в расчет, то у команды намного больше кислорода, чем он думал. Возможно, достаточно, чтобы их спасли раньше, чем начнутся галлюцинации.

Нет, с другой стороны, не стоит спрашивать Гримура, вспомнил он про шахту или нет. Будет только хуже, если окажется, что да. Лучше не знать. Лучше надеяться.

Когда это случилось в прошлый раз, под конец Орвар обезумел настолько, что верил: назад дороги нет. Всего три человека в одиночестве на дрейфующем судне, в ожидании помощи, – стоило огромных усилий не открыть люк и не выпустить оставшийся воздух наружу. Не потому что он хотел покончить с собой или с остальными, но потому что так стал работать его мозг, так он сам себя изглодал, что бездна за люком стала казаться спасением. Как мозг отреагирует в этот раз? Переживет ли?

Те двое не выжили. Он не помнил их имен – точнее, помнил, но жалел об этом. Одному перерезали горло – хотя Орвар так и не понял, сам он это сделал или второй член экипажа. Орвар был уверен – или практически уверен, что никому горло не резал. Но когда его спасли, то отказались отвечать на расспросы о том, что произошло. Наверное, это понятно, учитывая его состояние. Но явно могли бы ответить позже, когда он уже пришел в себя.

Оставшемуся члену экипажа взбрело в голову, что у него больше шансов выжить, если воздухом в помещении он будет дышать в одиночку. Потому он с боем пробился в трюм и отключил замок. Но трюм был намного меньше всего корабль, а значит, большая часть кислорода досталась Орвару. Возможно, это его и спасло. Опять же, он был уверен – или почти уверен, что не вталкивал напарника в трюм и не отключал замок. Хотя и признавал, что вспомнить наверняка – трудно.

Вот что он помнил лучше всего: ладонь человека, прижатую к укрепленному стеклу дверной панели, когда тот бросил попытки выбраться. Ладонь там так и осталась, обычная на вид, а потом съежилась, совсем чуть-чуть. Сперва кончики пальцев, а потом, постепенно, вся рука начала синеть, но вскоре Орвара охватило безумство, и он уже ни на что не обращал внимания, тем более на это.