Последние дни Сталина

Текст этого окончательного варианта коллективного письма сохранился. Если Сталин действительно планировал переселить советских евреев и хотел использовать для этого коллективное письмо в Правду, то в окончательном варианте нет ни малейшего намека на это. Речь в нем идет почти исключительно о враждебных силах за рубежом, в особенности об империализме в лице Соединенных Штатов и сионизме в лице Израиля. Израиль теперь стал «американской вотчиной», «плацдармом» на службе американского империализма. Кроме того, коллективное письмо возлагало на правительство Израиля ответственность за взрыв на территории советской миссии в Тель-Авиве. Что касается несчастных врачей, в письме повторялись первоначальные обвинения, прозвучавшие 13 января. Упоминалась их предательская деятельность по заданию американской разведки, их попытка подло убить советских лидеров и подорвать оборону страны. Как подчеркивалось в письме, «только люди без чести и совести, продавшие свою душу и тело империалистам, могли пойти на такие чудовищные преступления». Но не было призывов к расправе, обвинений в подрывной деятельности «пятой колонны», признания коллективной ответственности за преступления обвиняемых врачей. Окончательный вариант письма включал осуждение антисемитизма как «страшного пережитка прошлого», далее следовало, как и в предыдущей редакции, заверение в том, что «никакими ухищрениями врагам не удастся подорвать доверие еврейского народа к русскому народу, не удастся рассорить нас с великим русским народом». Наконец, единственной рекомендуемой мерой было издание специальной газеты «в целях правдивой информации о положении трудящихся евреев» для еврейских масс в СССР и за рубежом. Если учесть, что первоначальное письмо по-настоящему ужаснуло Эренбурга и многих других, это смягченное коллективное письмо в Правду оставляет отчетливое впечатление, что Сталин пересмотрел свой первоначальный план, каким бы он ни был. Ведь фактически Эренбург пытался убедить Сталина, что предложения, содержавшиеся в первоначальном варианте письма в Правду, могут разрушить западные коммунистические партии, и именно это прагматическое соображение, скорее всего, повлияло на окончательное решение диктатора.

Волна пропаганды не спадала весь февраль, и казалось, что «дело врачей» близится к какой-то ужасной развязке, финальному акту, призванному продемонстрировать всю предательскую сущность врачей и непоколебимую решимость советской власти покарать своих врагов — реальных или воображаемых. Что любопытно и нуждается в объяснении, так это то, что и в Правде, и в Известиях последние материалы с обвинениями врачей вышли 20 февраля. Это была статья о письмах поддержки, адресованных Лидии Тимашук. При жизни Сталина лишь он один мог своим приказом остановить общественную кампанию. А врачи так и не предстали перед судом, несмотря на обещание в первоначальном сообщении ТАСС, что следствие будет закончено в ближайшее время. Либо расследование «дела врачей» так и не было завершено, либо у Сталина появились сомнения в том, что его нужно продолжать. Главное, что в Правде так и не появилось никакого коллективного заявления от имени евреев. Что-то заставило Сталина передумать, или, как написал Солженицын, «велел ему Бог… выйти из ребер вон», что окончательно поставило крест на этих планах[189]. После того как Сталина хватил удар, власть очень скоро перешла в другие руки. А запущенная против евреев машина уничтожения — куда бы она ни двигалась — была полностью выключена. Иногда мечты тирана остаются всего лишь мечтами.

Смерть Сталина не положила конец многим неприятным событиям. Февраль сменился мартом, а антиеврейская кампания по инерции продолжалась. 6 марта, через день после смерти Сталина, вышел секретный указ, отменявший награждение Соломона Михоэлса орденом Ленина, как если бы какой-то бюрократ, сидя в своем опрятном кабинете, внезапно с опозданием вспомнил об этом награждении и решил исправить ошибку, прежде чем вышестоящее начальство заметит его недосмотр. Убитый в 1948-м и осужденный в 1953 году Михоэлс не мог покоиться с миром[190].

В Союзе писателей сразу же после объявления о «деле врачей» начали циркулировать сообщения о том, что слишком многие его члены неоправданно долго ничего не публикуют, что они превратились в «балласт» и что они стремятся получать материальную помощь для пребывания в комфортабельных домах отдыха. Члены, о которых шла речь, почти всегда оказывались евреями, вступившими в Союз писателей еще при его основании в 1934 году, когда секция пишущих на идише литераторов стала частью более широкого объединения. Под давлением Центрального комитета руководители Союза писателей провели тщательную ревизию членских списков и уже 23 марта пообещали партии и лично Хрущеву исключить из своих рядов «критиков-космополитов» и прочие нежелательные элементы[191].