Последние дни. Том 1

Вернулись Пит и подростки с картонными коробками; Пламтри, не глядя на них, осторожно вытащила три карты, а Анжелика наклонилась, чтобы собеседница могла слышать ее сквозь шум, с которым части телефона и радиодетали доставали из коробок и расставляли на столе.

– Теперь переверните одну из них лицом.

Пламтри дрожащей рукой перевернула карту… 51, El Pescado, изображение красной рыбы, застывшей вниз головой в мутной воде с крючком на леске во рту.

– Полагаю, вы знаете, что значит эта карта, – сказала Анжелика отработанным небрежным уверенным тоном.

– Я попадусь на крючок, вот что она значит, – ответила, кивнув, Пламтри. – Но если это гаданье на меня, то оно неверно. Я не клюну. Может быть, это предупреждение, а? Не позволяй никому из злодеев вытащить себя на воздух, оторвать от стаи (вытащить из автобуса!), поджарить и съесть. «Отец твой спит на дне морском».

Анжелика лишь кивнула, не показав изумления: она ожидала, что случайно выпавшая картинка наведет девушку на мысль о короле-рыбаке, которого та, по ее собственным словам, убила.

Анжелика подняла голову и вдруг сказала: «Тс-с!» Кути слез со стола, но резко обернулся и взглянул на нее.

– Святой Михаил Архангел, – сказала ему Анжелика, – с Высоким Джоном Завоевателем готовы.

Кути кивнул, выдвинул один из ящиков стола, достал два баллона с аэрозольным спреем и протянул пурпурный своей приемной матери.

– Значит, ваш отец находится не там, – сказала Анжелика, вновь обращаясь к Пламтри и взвешивая жестянку в руке, – где тот, кто забросил крючок в воду, верно? Расскажите мне о вашем отце.

– Ну, он умер. Это что, пятновыводитель? Знаете, леди, у меня и в мыслях не было обдуть ваш диван. – Анжелика промолчала и даже бровью не повела, и Пламтри, вздохнув, продолжила: – Он умер, когда мне было два года, но я лежала в больнице, и мне тогда ничего не сказали. Дженис помнит его ничуть не лучше, чем я, но уверяет, что очень тоскует по нему. Хотя все, что ей известно, она узнала от Валори.

– Валери старше?

– Да, – глухо отозвалась Пламтри. – Валори… она была с самого начала.

– Она много помнит?

– Она помнит все. Но все ее воспоминания, – добавила Пламтри, взглянув на телеэкран, – только черно-белые, и там всегда что-то на заднем плане гудит или бухает.

– Могу я поговорить с Валори?

Пламтри вдруг заерзала на диване и бросила нервный взгляд на Кокрена.

– Нет, пока она сама не захочет поговорить с вами.

– С чем вы лежали в больнице? Тогда, в два года?

– Не помню. Корь? Или стресс? Что-то детское.

Пит отключил телевизор от сети и снял его со стола, чтобы освободить место для фордовской катушки зажигания и обшарпанного старенького частотного модулятора.

– Надеюсь, мыши не сожрали провода за эти два года, – пробормотал он, обращаясь к Кути.

– Твои приборы могли приманить разве что призраки мышей, – ответил Кути, все еще державший в руках аэрозольный баллончик.

– Как он умер? – спросила Анжелика у Пламтри. – Ваш отец.

– Леди, Иисус с вами! – с усилием проговорила Пламтри. – Вы просто забалтываете меня, чтобы я попусту теряла здесь время.

Анжелика подняла пурпурный баллончик и показала Пламтри этикетку – шаржированное изображение крылатого ангела с мечом, сталкивающего черта с крыльями, как у летучей мыши, в огненную яму. Инструкция гласила: «Обрызгайте все вокруг и перекреститесь».

– Вообще-то это всего лишь освежитель воздуха, – сказала Анжелика, – но сделан на фреоне, а эта миленькая этикетка отпугивает призраков. Стоит мне побрызгать им вокруг вас, как вы сможете говорить свободно.

Анжелика подняла флакон над головой Пламтри и нажала на головку; с шипением вырвавшееся из баллона облачко (с запахом уборной на автостанции) окутало и Пламтри, и Анжелику.

Пламтри набрала полную грудь воздуха и выдохнула.

– Ладно! – сказала она, как только Анжелика опустила баллончик. – Он упал с крыши дома, это случилось в Сан-Франциско, на одной из старых виноделен, что к югу от Маркет-стрит. Этот район, к югу от Маркет, называют Сома, понимаете? «В царстве Сомы много трав, и знаньем стократным они обладают». Это из «Ригведы». Надеюсь, вы не ошиблись насчет этой брызгалки. Он возглавлял коммуну хиппи вроде тех, что называли себя диггерами. Привечали и кормили бездомных беглецов. Отцовская коммуна носила странное название «Левер бланк», («Пустой рычаг»); она несколько раз упоминалась в книгах о «семье Мэнсона». Я думаю, что это название означало «голосуй, не голосуй – все равно получишь…» или еще что-то в таком роде. Мама ушла из коммуны через пару лет после его смерти; она всегда говорила, что его убили, потому что это случилось во время летнего солнцестояния, а он на Пасху не смог стать королем Запада. В шестьдесят девятом шла борьба за этот титул, точно как и в девяностом.

Пит отослал Оли, поручив ему снять аккумулятор с какого-нибудь из автомобилей «Солвилля», и теперь сметал пыль с начерченных карандашом линий и дыр, просверленных в столешнице еще в 1992 году, когда они впервые собирали телефон.